Высокую, мускулистую, в кислотно-розовой толстовке.
Ингрид.
Она несется как ненормальная, рассекая руками пространство. Светлые волосы под лучами солнца кажутся белыми.
Ее лицо в кадре, почти вплотную к камере. Она в диком ужасе.
Выстрел.
Камера дернулась. Голос прямо в микрофон: “Черт! Стреляют!” Кто-то кинулся наутек, кто-то упал на землю.
Мотоцикл. Водитель в белом шлеме стремительно разворачивается и жмет на газ, пассажир, в черном шлеме, размахивает пистолетом.
Голос тупо бормочет в микрофон: “Не, ну ты смотри, больные на всю голову!”
Белый Шлем легко лавирует между машинами, обгоняет Ингрид, преграждает ей путь. Некуда бежать. У нее за спиной парапет и ко всему равнодушная Сена.
Громкое сопение в микрофон.
Черный Шлем целится. Вытянул руку, застыл. Профессионал. Ингрид молит о пощаде.
Картинка и голос в микрофоне дрожат: “Нет, не может быть, он что, будет стрелять?..”
Белый Шлем нервно озирается. Ингрид лицом к лицу с Черным Шлемом. Отважная, хрупкая. Бессмысленно просить.
“О, черт! Нет!”
Черный Шлем кричит: “ЗА АНТОНИЮ ГРАСЬЕН, сука!” Поднимает руку. Сдвигает ее. Чуть заметно. Стреляет. Ингрид оседает. В микрофоне слышится брань. Мотоциклист и его пассажир что-то раздраженно говорят друг другу. Черный Шлем снова забирается на сиденье. Белый Шлем мчится в сторону Нотр-Дам.
Ингрид на коленях. Пустое пространство вокруг нее залито светом.
Картинка дрожит в такт трясущимся рукам парня, снимавшего эту сцену на свой айфон.
– Может, воды, мадам Жост?
– Арди, перестаньте поить меня каждые пять минут!
Видео, случайно снятое прохожим на мобильник, подтверждало то, о чем думала Лола с самого начала. И еще кое-что. Теперь, просмотрев ролик уже в который раз, она перестала в этом сомневаться.