Я сидел в гостиной, рассматривая старый фотоальбом, когда вниз спустилась Фрэн. В футболке, едва доходившей до бедер.
– Сколько времени? – спросила она.
– Поздно, – ответил я.
Она подошла к окну, выглянула за штору. Рубашка задралась, открыв круглые ягодицы.
– Расселись, стервятники, – сказала она.
– Славная попа.
Она обернулась и одернула футболку. На лице не дрогнул ни один мускул, но я видел улыбку в ее глазах.
– Чем занимаешься? – спросила она. – Ложись-ка спать.
Я покачал головой:
– Все равно через час вставать.
Она подошла, отобрала у меня альбом и села на диван, из скромности бросив подушку на колени. Перелистнула страницы.
– Мне всегда странно ее видеть, – заговорила она. – Твою бывшую. Она существует где-то, как суперзлодей. Моя Немезида. Смотрю на тебя и не понимаю, как ты мог жениться на такой женщине?
– На какой?
– Дерганой, неверной распустехе.
– Тогда мне это нравилось.
Она положила ноги на кофейный столик.
– Иногда мне кажется – зря нам позволяют выбирать себе мужа или жену. Моя сестра не станет встречаться с мужичиной, если за ним нет полицейского досье или комплекса жертвы. У моего отца шестая жена. Шесть жен! «Что ты все время женишься?» – спрашиваю я. Отвечает: «Как тебе сказать? Я оптимист!»
Я погладил ее по голове. Мой первый брак закончился тринадцать лет назад. Он ушел далеко в прошлое, как резидентура, и существовал в краткосрочной памяти только в виде фильма, который я много лет назад посмотрел раз-другой – хорошо запомнил, но никак с собой не связываю.
– Она была хорошей матерью, – сказал я, подумал и поправился: – Она делала все, что могла.
Фрэн листала альбом. Я придвинулся к ней, и она положила голову мне на плечо.