Алекс промолчал, рассматривая снимок.
– А это кто? – показал он.
– Ты сам знаешь.
– Эллен. – Алекс поморщился.
– Верно.
Он уронил альбом на пол и удобнее устроился между нами:
– Когда мы полетим, можно, я сяду у окна?
Фрэн потрепала его по затылку:
– Можете меняться.
Он зевнул и уткнулся носом ей в бок.
– Так и сидите, – приказал он нам.
Мы смотрели, как он засыпает. Дышит ровно, как маленький зверек. Младенцем Алекс любил спать на животе, прижавшись ротиком к матрасу. Мы никак не могли понять, как он дышит, но стоило перевернуть малыша, он разражался криком, так что приходилось снова класть его на живот. Небо за окном светлело. Скоро утро. Мы с Фрэн переглянулись. В нашем доме жила любовь, единение. То, чего не хватало мне в первом браке. То чувство, когда, что бы ни случилось, все хотят одного.
– Хотел бы я, чтобы это было и у Дэнни, – сказал я.
– Понимаю, – ответила она.
Джон Хинкли родился 29 марта 1955 в Ардморе, Оклахома. Отец работал в нефтяной компании. Мать боялась выходить из дома. Он вырос в Техасе и учился в далласской средней школе Хайленд-парка. В начальной школе был популярен как полузащитник футбольной команды. Однако в старших классах он все больше замыкался в себе. Часами просиживал один в своей комнате, играя на гитаре и слушая «Битлз». Родители объясняли это застенчивостью. Одноклассники говорили, что он был «незаметным». С их точки зрения, его все равно что не было.
В апреле 1976 года, в возрасте двадцати одного года он переехал в Лос-Анджелес, где надеялся стать автором песен. Самой популярной песней того сезона была «Нас свяжет любовь» («Love Will Keep Us Together») Кэптана и Тенниля. Пол Саймон исполнял «Пятьдесят дорог, чтобы уйти от любви» («Fifty Ways to Leave Your Lover»). Июньским вечером Джон купил билет в голливудский кинотеатр и посмотрел «Таксиста». В главной роли блистал Роберт Де Ниро, игравший Тревиса Бикла, полубезумного ветерана вьетнамской войны, влюбившегося в малолетнюю проститутку Айрис. Ее играла Джоди Фостер. В фильме Бикл начинает коллекционировать оружие и выбривает себе на голове ирокез.
Он ведет такси по ночным улицам.
– Двадцать девятого июня, – говорит он. – Надо вернуть себе форму. Сидячая жизнь губит тело. Насилие продолжается слишком долго. Отныне каждое утро пятьдесят отжиманий и пятьдесят подтягиваний. Хватит таблеток и вредной еды, разрушающей тело. Отныне – полная организованность. Каждый мускул во мне окрепнет.
Хинкли, открыв рот, слушал его из темного зала. Каждое слово словно было писано про него. Фильм кончается тем, что Де Ниро лежит на полу борделя с пулей в виске. Камера отворачивается от него и показывает сверху осторожно входящих в комнату вооруженных полицейских.
В то лето Хинкли смотрел этот фильм пятнадцать раз – сидел в полупустом зале с пакетиком недоеденного попкорна на коленях. С ним что-то происходило. Преображение. На экране Де Ниро привязывает к предплечью взведенный револьвер. Он берет под контроль неконтролируемое. Он говорит: «Дни тянутся и тянутся. Им нет конца. Все, что мне нужно в жизни, – это цель, к которой идти. Не верю, что жизнь следует посвятить угрюмой заботе о себе. Тогда, по-моему, люди станут неотличимы друг от друга».