– Пообещай. – Тон у него мягкий, но глаза стальные.
– Обещаю.
– Спасибо. – Он целует меня в лоб. – Меня не будет несколько недель, может, чуть дольше. Но я все возмещу, когда вернусь.
На работе я ищу «Элизабет Монкфорд» и сохраняю изображения на рабочий стол. Меня не удивляет, что его жена была немного похожа на меня. Мужчины часто выбирают женщин одного типа. Женщины мужчин, конечно, тоже. Только нам обычно нужно не физическое сходство, а психологическое.
Саймон, как я теперь понимаю, был отклонением от курса. По-настоящему меня влечет к таким, как Эдвард. К альфа-самцам.
Я внимательно изучаю фотографию. Волосы у Элизабет Монкфорд были короче, чем у меня. Это делает ее лицо более хрупким на вид и придает ему что-то французское, мальчишеское.
Я иду в уборную, встаю перед зеркалом, приподнимаю одной рукой челку, а другой завожу волосы назад, так, что их становится не видно. Мне нравится, решаю я. Немного от Одри Хепберн. И ожерелье будет совсем на виду.
От мысли о том, понравится ли Эдварду, у меня слабеют коленки.
Если он придет в ужас – если разозлится, – то, по крайней мере, будет реакция.
Я поворачиваю голову туда-сюда. Мне нравится, что так моя шея кажется даже стройнее. Эдвард может обхватить ее одной рукой. Я еще вижу следы, оставленные ночью его пальцами.
Я все еще смотрюсь, когда заходит Аманда. Она улыбается мне, однако вид у нее усталый, измотанный. Я распускаю волосы. Спрашиваю: ты в порядке?
Не совсем, говорит она. Плещет себе в лицо водой. Работать в одной компании с мужем, утомленно говорит она, затруднительно потому, что если случится жопа, то от нее никуда не денешься.
В чем дело?
Да как обычно. Снова блядует.
Она начинает плакать, вытаскивая из коробки бумажные полотенца, промокает глаза.
Он сам сказал?
Я и так вижу, говорит она. Он еще с Полой не развелся, когда мы с ним первый раз переспали. Могла бы догадаться, что верность он хранить не будет.
Она смотрится в зеркало и пытается поправить ущерб. Говорит: он ходит по клубам с Саймоном. Но ты, наверное, сама знаешь. Вы как расстались, Сол возжелал холостяцкой свободы. А это забавно, потому что Саймон-то только и твердит о том, как хочет снова быть с