Фестиваль

— Как красиво, — сказала она, глядя куда-то в пустоту. — столько огней и небо все — зеленое… где мы?

— В Москве, — ответил Макс. — Пойдем быстрее, нас ждут.

Но быстрее она не могла. Озираясь по сторонам, девушка постанывала от восторга.

«Хорошо, что на улицах никого нет», — подумал Макс.

Глава 18

Утренний наст затянул асфальт в скользкий серебряный щит. По последним сводкам число аварий на дорогах резко возросло, чуть ли не на сто процентов. Имелись жертвы.

Василий переоделся в гражданский костюм, начинающий отдавать нафталином, натянул недавно купленную зимнюю куртку — пуховик без единой пушинки и вышел на оживленную улицу перед общежитием.

На остановке, экономя остатки домашнего тепла и мужества, толпился народ в ожидании какого-нибудь транспорта. Как назло, дул пронзительный северный ветер, завывая в ветвях обледеневших деревьев. Серое небо с примесями дождя или снега хмуро перестраивало ряды едва видневшихся облаков.

Василий скептически оглядел мерзнущих людей и быстрым шагом пошел по тротуару, огибая глянец покрытых грязью и льдом луж.

Прошло ровно полчаса с того момента, как он покинул общежитие и поднялся на четвертый этаж большого административного здания в центре города, окруженное черным частоколом железного забора и вмещающее в себя сотни две различных контор.

На вахте его остановила щупленькая старушенция с хитрыми бегающими глазками, облаченная в синий, чуть ли не до пола длинный халат. Пока он подробно не объяснил, куда, к кому и зачем направляется, она стояла перед ним, как ракетоносец «Петр Великий», полная решимости при случае дать достойный отпор. Ее снисходительность пришлось купить за пятьсот рублей. Столько стоил одноразовый пропуск.

В фойе первого этажа виднелись два лифта, но Василий предпочел ступеньки. Поднявшись на четвертый этаж, он увидел массивную черную дверь с белой табличкой. На ней было что-то написано по-английски, и, хотя он не изучал этот язык, сразу понял, что попал по адресу.

Оттуда доносилось несколько голосов, мужских и женских, но понять, о чем они разговаривают, было трудно.

Заметив неподалеку золотистую пепельницу на длинной изогнутой ножке, он неспеша выкурил сигарету и заодно посмотрел, чем балуется народ. Народ, наверное из бедности, курил исключительно Мальборо-лайт. И только пару раз кто-то попробовал Вог.

Теперь уже без промедления, Василий открыл дверь и вошел в большую, ярко освещенную комнату, представляющую собой типичный офис. Как всегда, черно-белый, словно люди, работающие в нем — поголовно дальтоники, экстра-компьютеризированный и, естественно, со шторами-жалюзи.

На самом крайнем, ближайшем к двери, необъятном столе красовалась безликая, как на памятниках, табличка «Оформление страховок». С другого края стола стоял компьютер, принтер и в большом кожаном кресле сидел мужчина средних лет с вспученными глазами. Его строгая прическа и такой же официальный костюм только подчеркивали готовые вот-вот вывалиться белки. Выглядело все это смешно, но потом становилось неприятно. На его груди висел квадратик с надписью «Яков Семенович», и чуть ниже, «менеджер».

Абсолютно никто из большой, кипящей работой или ее видимостью комнаты не обратил на Василия никакого внимания, кроме Якова Семеновича.

Он, на удивление легко поднялся из кресла и поздоровавшись, спросил:

— Что вы хотели? — при этом его голос звучал ровно и спокойно, как у палача на эшафоте.

Василий уселся на стоящее перед столом кресло из алюминиевых труб и окинул взглядом помещение.