Фестиваль

Она смотрела на него и думала, что он не такой уж скучный, каким казался вначале.

— Может пойдем, — предложил Карташов. — Бутылочку захватим с собой…

— Да, пойдем. — Никитина встала и не дожидаясь его, направилась в гардероб. Ее плавная походка могла бы сделать гигантом даже импотента.

Карташов расплатился и накинул двадцать долларов на чай. Лицо официанта расплылось в широкой белозубой улыбке.

— Вашей даме понравилось у нас? — спросил он.

— Да, все отлично. Теперь мы будем вашими постоянными клиентами.

— Благодарю вас, — сказал официант. Карташов поднялся, поправляя безупречный узел галстука.

— Да, — и пришлите мне из бара еще одну бутылочку такого же. С собой. — На стол легло четыреста долларов.

— Сию минуту. — Мягко ступая, официант завернул за угол, где располагался бар.

Карташов вышел в гардероб. Никитина дожидалась его, одетая в новую горностаевую шубу.

— Вы неотразимы, — покачал он головой. Она засмеялась и в ее смехе не чувствовалось ни тени озабоченности. Выйдя на улицу, они окунулись в трескучий ночной мороз. Стоянка перед рестораном была уставлена шикарными иностранными машинами, мерцающими в свете неоновой вывески ресторана. Чуть поодаль расположились машины такси.

— Ну что, в «Чайку»? — спросил Карташов, обнимая ее за талию. Она промолчала, прижалась к нему всем телом и подставила губы для поцелуя. Он ощутил ее вкус — терпкий, ароматный и сладкий и почувствовал, как в нем нарастает горячая волна желания.

— Да, — сказала она, — в «Чайку». Там прелестные номера.

Когда под утро, шатаясь от усталости, Никитина поднималась в свою четырехкомнатную квартиру, расположенную в новом доме, то никаких мыслей, кроме как завалиться спать, у нее не возникало. После сильных мужских рук тело жаждало отдыха.

Она с трудом отыскала ключ в маленькой, забитой всяким хламом сумочке из крокодиловой кожи. Покачиваясь и бормоча себе под нос прилипшую мелодию, Никитина открыла дверь и прошла в коридор.

В одной из комнат горел неяркий свет и играла медленная музыка. Сбросив сумку с плеча на пол, она бессильно прислонилась к косяку и замерла.

Из комнаты выплыла Анжелика в шелковом персикового цвета пеньюаре.

— Тебя долго не было, — сказала она. — От тебя пахнет мужчиной. Никитина взглянула на ее стройную фигуру и ее вновь охватило желание.

— Это было необходимо. Для дела.

— Да? — Анжелика подошла ближе. Переливающаяся ткань подчеркивала каждый ее изгиб. — А у меня кое-что есть на сегодня. — Анжелика хитро улыбнулась и потрясла перед лицом Никитиной миниатюрным золотистым флакончиком, на две трети заполненным белым порошком.