– Мама! Мама! Ма-ма-а-а-а!
«Иду. Иду, милый. Сейчас».
Сэм почувствовала, как ногу свело судорогой. Она расцарапала ладонь обо что-то острое, потеряла одну тапку. Она услышала треск, клацанье за спиной, повернулась и увидела Ники всего лишь в футе от себя; потом лицо сына оказалось прямо перед ее собственным, так близко, что можно было к нему прикоснуться; однако затем оно вновь откачнулось и исчезло.
«Господи боже, нет, пожалуйста, нет… Так далеко, теперь леса наверняка обрушатся…» Но они снова двинулись на нее.
– Дорогой, дай мне ручку… Вот сюда, держись за меня, так, молодец, умничка!
Сэм ухватила Ники за руку так сильно, что казалось, никогда уже больше его не отпустит. Его начало уносить в сторону, но она вцепилась в сына изо всех сил, почувствовала, как его рука вырывается из ее хватки.
– Держись, Тигренок, только не падай!
Рука растягивалась все сильнее. Боль стала невыносимой. Он отрывался от лесов.
«Осторожнее, будь осторожнее, иначе уронишь его!»
И тут Сэм почувствовала, что двигается сама.
«Нет!»
Раздался резкий треск.
«Нет!»
Словно отламывались щепки.
Леса отпрыгнули, как на пружинах.
«Отпусти, отпусти, отпусти».
Падение.
Она в ужасе, не желая верить, отпустила руку сына.
Стена уходила от нее. И Ники тоже отодвигался от матери, глядя на нее с перекошенным от ужаса лицом. Вбок, они уходили вбок.
«Нет!»