– Как вам спалось?
– Хорошо. Здесь так спокойно. Как дома.
– Где Ники?
– Недавно отправился погулять.
Сэм подошла к холодильнику и налила себе апельсинового сока. Сделала глоток – и желудок пронзила резкая боль.
– Мамуля! – Крик донесся до нее снаружи, как вой сирены. – Ма-му-у-у-ля!
Обе женщины бросились из кухни на улицу через боковую дверь.
– МА-А-МА-А!
Они огляделись по сторонам, посмотрели на поле, тянущееся до реки.
Река?
Сэм сломя голову бросилась туда.
– МА-А-МА-А. МА-А-МА-А. МА-А-МА-А!
Сэм остановилась, повернулась. Крик летел сверху. Откуда-то с лесов.
И вдруг этот жуткий, скрежещущий звук, когда что-то с треском ломается.
«О господи, боже мой, нет. Господи Исусе, нет. Нет!»
Ники обхватывал руками новые леса, словно в порыве горячей любви, а вовсе не потому, что понимал: стоит их отпустить – и умрешь.
Леса оторвались от стены дома и раскачивались, как сломанный кран, скрипели, потрескивали, наклонялись то в одну, то в другую сторону, ударялись о стену, отчего Ники чуть ли не падал, а потом отклонялись от стены так далеко, что Сэм думала: «Все, сейчас рухнут». Но они снова возвращались, ударялись о стену дома, на сей раз сильнее, с лязгом отбивали куски кирпичной стены, гулкий звук разносился по трубам.
Сэм стремглав бросилась к основанию лесов, попыталась удержать их руками, Хелен тоже подбежала и стала помогать ей, однако совладать с конструкцией женщинам было не по силам. Леса с каждым разом наклонялись все сильнее, и часть основания поднималась над землей рядом с Сэм, потом на мгновение со скрежетом выравнивались, после чего громко ударялись о стену.
Сэм подбежала сбоку, к старым лесам, которые еще были прикреплены к стене, и стала карабкаться по ним.
Ее руки немели от прикосновения к холодному ржавому металлу. Она подтягивалась, не замечая стоящей внутри лестницы, и упорно поднималась по вибрирующему сооружению, а ветер хлестал ей в лицо.