– Но мне этот дар не нужен. Я хочу от него избавиться. Я хочу жить нормальной жизнью.
Профессор тонко улыбнулся, словно услышал шутку, понятную только им двоим.
– Это смотря что считать нормальным. Вам никогда не приходило в голову, что жизнь без предвидения ненормальна? Сновидения и предвидения способствовали формированию мира. Кальпурния видела смерть Цезаря во сне. Она могла бы спасти ему жизнь… если бы он не высмеял ее. Даже в Библии говорится, что все события имеют предзнаменования.
Хеар, осторожно ступая, пробрался к окну. Что-то жутко захрустело у него под ногами.
– Чертова баба, – пробормотал он, выглянув в окно. – Сэм, шестое чувство – телепатическое предчувствие, называйте его как хотите, – часть нормальной жизни. Это в такой же мере естественно, как есть, пить, дышать, думать. Мы подавляем это чувство, потому что общество не ощущает в нем нужды и считает, что лучше научить ребенка звонить по телефону, чем передавать послание телепатически.
– А почему человек вдруг становится телепатом?
– Я не считаю, что кто-то может вдруг стать телепатом. Мы все рождаемся с такими способностями, но в большинстве из нас они умирают, поскольку мы ими не пользуемся. Наше общество активно противодействует этому – в чем вы и сами убедились, когда обращались за помощью к разным людям. – Он повернулся. – Большинство обывателей боятся показаться смешными, а потому соглашаются с общепринятым мнением, помалкивают о своих телепатических способностях, не дают им развиваться. Но эти способности никуда не уходят, они остаются. При этом некоторые могут использовать свой дар инстинктивно, а других требуется ударить по голове, чтобы реактивировать его. – Хеар пожал плечами. – Однако изначально эти способности присутствуют в каждом из нас. Мы все рождаемся с ними, так же как рождаемся с руками и ногами.
– Что-то я не помню, чтобы меня били по голове.
– Не следует воспринимать мои слова буквально. К этому может привести душевное потрясение, психологическая травма. Возьмем хоть вас – кто-то пытался изнасиловать и убить вас, когда вы были маленькой девочкой, страшный человек в черной балаклаве… А потом вы потеряли сразу обоих родителей. Это очень сильная травма.
– Но ведь сны прекратились после смерти мамы и папы. На целых двадцать пять лет. Почему же теперь они опять вернулись?
– Вот именно это мы и должны попытаться выяснить. Наверняка есть какой-то спусковой механизм, нечто, напрямую связанное с тем одноглазым типом в балаклаве. Может быть, после лабораторных исследований что-то прояснится.
Он снова посмотрел на часы, словно спешил покинуть комнату.
Боялся возвращения жены?
– Нам, пожалуй, пора. Мы можем продолжить разговор по дороге.
Профессор встал, взял пальто гостьи, помог надеть его, потом настоял на том, что будет нести ее чемодан.
На улице уже стемнело, шел снежок. Они остановились на тротуаре, пропуская машины, – как раз наступил час пик, и все вокруг гремело, ревело и лязгало; легковые автомобили спешили домой, грузовики – в свои гаражи; метались по лобовым стеклам «дворники», мигали фары, визжали тормоза.
Хеар попытался перекричать этот городской шум:
– Если вы станете переходить дорогу с закрытыми глазами, то вас собьют. Но при этом большинство людей идет по жизни с закрытыми глазами.
Проезжающий мимо грузовик обдал Сэм воздушной волной, наполнил ее легкие вонючими выхлопными газами. На дороге показались темные контуры очередного автомобиля с таким же вонючим выхлопом; из-под покрышек вылетали белые комья снега, превращаясь в бесформенную слякоть. Они быстрым шагом пересекли дорогу, вошли через калитку на территорию университета.
Сэм невольно позавидовала студентам, которые проходили мимо по кампусу в ярком свете фонарей: как хорошо было бы снова стать студенткой, молодой и беспечной, начать все сначала. Мимо них прошли парень с девушкой, они о чем-то увлеченно разговаривали, вышагивая в своих кроссовках на толстой подошве. Ну и мода. Сэм подумала, что никогда бы не смогла надеть такую обувь. Она чувствовала бы себя в ней смешной.