Следом за Сэм шел Ричард и нес на подносе нарезанный на куски слоеный пирог.
– Я не ем слоеные пироги, – услышала она голос Селии.
– Если будешь от всего воротить нос, покроешься пятнами, – сказал Ричард.
Малышка в розовом платьице надулась и высокомерно ответила:
– Моя мама говорит, что я буду очень красивой. Я стану моделью.
– А кино нам покажут? У нас будет кино? – раздался возбужденный голос. Сэм не поняла, чей именно.
Она уставилась на Ники, который сидел во главе стола в оранжевой бумажной короне, вцепившись в недоеденный бургер с такой силой, что из него со всех сторон вытекал кетчуп. Его лицо и новый джемпер были сплошь в потеках красного – он словно сошел с картины Джексона Поллока.[6]
– А какой фильм нам покажут? Какой фильм?
Сэм посмотрела на часы. Начало пятого.
Шум детских голосов. Один из гостей дул в пластиковый горн, другой – в свисток, из которого раскручивалась полоска цветной бумаги. Маленькая девочка возбужденно вбежала в комнату, села и принялась что-то шептать подружке, после чего та сразу же выбежала вон. Сэм увидела в дверях кукловода и кивнула ему.
– Ребята, настало время для «Панча и Джуди»!
Послышались восторженные крики.
– Давайте все перейдем в соседнюю комнату.
Она провела их в гостиную и попыталась усадить на полу перед полосатой ширмой «Панча и Джуди». Сцена чуть раскачивалась, и Сэм видела, как кукловод возился с той стороны, разбирая свои вещи. Она какое-то время настороженно смотрела на ширму (воспоминания о страшном сне не покидали ее), прислушиваясь к детским голосам. Хелен обходила ребятишек, угощая их конфетами.
– Там внутри настоящий человек.
– Да нет там никого.
– Откуда ты знаешь?
– Я заглядывал.
– Как ты мог заглянуть – это же высоко.
– А вот и заглядывал.