Притворись мертвым

– А ты проверь вторые имена[81], Стейс, – посоветовала ей детектив. – Некоторые люди пользуются вторыми именами.

– Сделаю, командир.

– И меня все еще интересуют отметины на ногах и животе жертв. В них нет никакого смысла, но и у Джемаймы, и у Исобел они есть. Относительно Луизы мы этого, скорее всего, никогда не узнаем. Мягкие ткани у нее на бедрах успели слишком разложиться, чтобы это можно было определить… Кстати, что касается Исобел – вчера она пришла в себя, но ничего не помнит ни о случившемся, ни вообще о своей жизни. Кроме этого у девушки гепатит С. И я не уверена, что она об этом знает.

– Она что, наркот?

– Кев, ты же не такой тупой, чтобы искренне считать, что это единственный способ заразиться, – рявкнула Ким.

Хотя, если честно, исходя из их собственного опыта, эта причина была наиболее частой. Возможно, что Исобел наркоманка, которая сумела соскочить с иглы. Хотя Ким не заметила у нее никаких признаков абстиненции или следов уколов.

– А ее молодой человек об этом знает? – поинтересовался Доусон.

И собирается ли Ким сказать ему об этом – этот вопрос явственно прозвучал в его голосе.

Этот же вопрос уже давно не давал покоя самой Стоун. Было приятно наблюдать, как Дункан заботится об Исобел, – это значило, что у нее кто-то есть; но был бы он таким же любящим, если б знал о болезни? В конце концов Ким решила, что это не ее тайна.

– Кев, я хочу, чтобы ты поспрошал в местных притонах, а еще лучше – у известных нам проституток, не слышал ли кто-нибудь о женщине по имени Исобел.

– Вы думаете, что она шлюха?

Ким резко откинула голову назад.

– Даю тебе целых три секунды, чтобы ты изменил терминологию.

Прежде чем Доусон смог открыть рот, Брайант встал.

– Пойду-ка я за кофе, а Стейси мне поможет.

Стоун подняла брови в знак согласия и со скрещенными на груди руками подождала, пока они не выйдут из кабинета.

– Как ты смеешь? Я хочу сказать, как ты смеешь говорить об этих женщинах, да и о любых женщинах вообще в столь непочтительном тоне? – спросила Ким и подняла руку. – И можешь мне не отвечать, потому что в этой беседе твое мнение никого не интересует. Это понятно?

На лице Доусона появилось выражение удивления, смешанного с раздражением.

– Мы ведем с тобой этот разговор практически во время каждого расследования, и, честно сказать, мне это все надоело, Кев. Иногда на тебя находит просветление, и тогда я горжусь, что ты член моей команды. Но бывают и моменты, когда мне, честно говоря, совсем нечем гордиться. Понимаешь, Кев, меня бесит, когда ты обращаешься с людьми в соответствии с первым впечатлением, которое у тебя складывается при встрече. А все дело в том, что меня совсем не волнует, кем Исобел была или не была до того момента, как я ее встретила. Я знаю только, что видела, как она стонала, лежа на земле, пытаясь вздохнуть, а из головы у нее потоком лилась кровь. А потом я говорила с невероятно храброй женщиной, которая смогла вырваться из комы – и все для того, чтобы понять, что она даже имени своего не помнит. Поэтому, когда тебе хватает наглости назвать ее шлюхой, это меня бесит! Это понятно?

Ким видела, как лицо сержанта медленно краснеет, что случалось только тогда, когда его захлестывали эмоции.