Белое безмолвие

22
18
20
22
24
26
28
30

Я заметил Ванду, которая сидела возле группы погонщиков, заваривавших чай, – их яки нетерпеливо переминались с ноги на ногу неподалеку, – и направился прямо к ней, стараясь не показывать степень своего изнеможения.

– Можно мне присоединиться к вам? – Мой голос прозвучал тонко и визгливо, как воздух, вытекающий из дырки в воздушном шарике.

– Конечно. – Глаза ее были скрыты большими и старомодными солнцезащитными очками, как у авиаторов.

Наконец-то мы одни. Только вот тратить время на пустые разговоры я сейчас не мог. Я рухнул на свой рюкзак и принялся разминать лодыжку. Бедра мои дрожали, в висках пульсировала боль, как при тяжелом похмелье. Я залпом проглотил пол-литра сока и набрал полный рот крекеров с арахисовым маслом.

Ванда съела два энергетических батончика, затем аккуратно свернула обертки и сунула их в карман. Все ее жесты были очень изящными и экономными, а я весь обсыпался крошками, но, опять-таки, я слишком устал, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

– Эй! – К нам быстрым шагом направлялся альпинист, гораздо более импозантный, чем я.

Иссиня-черная аккуратная щетина, шикарный красный шарф, классные солнцезащитный очки «Полароид» – он словно сошел с рекламы модного горного снаряжения. Вот гад. Он небрежно кивнул в мою сторону и наклонился к Ванде с самодовольной улыбкой типа «Эй, как тут у тебя дела?». Я ответил ему неопределенным хриплым хмыканьем в стиле Эда.

– Тут с одним парнем проблема, – сказал он. – Думаю, это кто-то из ваших, нет? На нем желтая куртка.

Ванда взглянула на меня.

– Может, это Марк?

– Он сидит, скорчившись. И он не ответил мне, когда я спросил, как его зовут.

– Откуда вы знаете, что он из наших? – поинтересовался я.

– Мне кажется, я его видел раньше вместе с вами. – Он бросил еще один страстный взгляд на Ванду, на который она не отреагировала. Вот и хорошо.

– Он травмирован?

Парень небрежно, по-французски пожал плечами.

– Не знаю.

– Окей, спасибо, – сказала Ванда.

– Не за что.

Он удалился, явно обидевшись на Ванду за то, что она осталась невосприимчивой к его чарам.

Ванда поднялась.