Повести и рассказы

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что за чемодан?

— Дорожный. Слон поместится.

— Дверь твоей комнаты запирается на задвижку?

— Да, а что?

— Не задавай лишних вопросов. Отправляйся к себе и запрись на задвижку. Не выходи оттуда до моего прихода. Я буду минут через пятнадцать.

— Но в чем дело? Почему?

— Замолчи, дурочка! Загляни в холодильник, если хочешь знать почему. А теперь — беги! Хорошо?

Она приумолкла. Потом сказала, что да.

Когда я опускал трубку, моя рука дрожала.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Вместо Хомера Клаппа перед входом в вестибюль дома 626 дежурил незнакомый мне консьерж, который поглядывал на лейтенанта Ротшильда с явной нервозностью. Я давно подметил, что независимо от того, человек какой национальности, расы или вероисповедания поступает на службу в полицию там он мигом приобретает черты совершенно новой породы, расы полицейских. Признаки этой расы безошибочно чувствуются во всем — в походке, в глазах, в манере разговаривать. Перепутать полицейских с нормальными людьми невозможно. Перепутать лейтенанта Ротшильда с нормальными людьми было еще более невозможно. Увидев меня, он метнул на меня свирепый взгляд и прорычал, что торчит здесь уже целых три минуты.

— А ты еще так меня торопил, черт побери!

Я не мог понять, чем он так возмущен. Стоял ласковый и теплый апрельский вечер, а я вовсе не опоздал — просто он сам приехал раньше.

— Знаешь, что я про тебя думаю, Харви? — спросил Ротшильд, решив, похоже, всерьез заняться моим просвещением. — Мне кажется, что ты псих. Тебя нужно изолировать. Ты — параноик.

Я провел его внутрь, а он все не унимался.

— Чего, черт возьми, мы скажем?

— Я хочу, чтобы вы забрали горничную с собой, — сказал я. — Ее нужно спасти.

— Не предупреждай о нас, — рыкнул Ротшильд консьержу. — Мы идем к Сарбайнам.

— Значит, они собираются ее прикончить, — вполголоса проговорил он, когда мы заходили в лифт.

— Да, — прошептал я. — Они уже подготовили дорожный чемодан, чтобы избавиться от трупа.