Жена моего мужа

– Алло? Это я. Да, долетела прекрасно, отель очень красивый. Мама, ты и так знаешь, какие у меня планы, я тебе много раз говорила. Завтра я зарегистрируюсь в колледже. Да, мама, говорила. Я обязательно найду Ларри и скажу ему, где ты. Я тебя тоже люблю.

Когда Карла сложила телефон, из-под кровати выбежал таракан. Она ловко раздавила его высоким тонким каблуком. Послышался отвратительный хруст, но одновременно в душе возникло странное удовлетворение.

Отбросив тараканий труп под кровать, Карла достала пачку сигарет, хотя на стене висела табличка «Не курить!», зажгла одну и глубоко вдохнула дым. Так-то лучше. Она подошла к окну. Снаружи Лондон мерцал огнями и вибрировал от несмолкающего гула транспорта и безграничных возможностей. Где-то здесь живут три человека, которых ей нужно найти. И она их найдет.

Глава 25. Лили

– Нет! Нет! Вы трогали мои ботинки! Теперь я их не надену! Зачем вы это сделали, зачем?

Дыши, сказала я себе. Дыши ровнее. Не кричи, не осаживай, не пытайся урезонить. Это не поможет. От этого тебе ненадолго станет легче, но потом чувство вины только усилится. Вины из-за того, что через десять минут – да! – папа повезет меня на утренний поезд в Лондон. Вины, что я оставляю Тома на маму, а сама сбегаю на работу и к мужу. Вины за то, что мы, пожалуй, вообще не должны были рожать этого ребенка…

Нет. Это неправда. Я люблю своего сына. Люблю неистово, каждой частичкой своего существа. Едва родив, я сразу поняла, что никогда от него не откажусь. Но мы не представляли, во что ввязываемся. Очень тяжело, когда одиннадцатилетний мальчик ведет себя то как дошкольник, то как интеллектуал с гениальными суждениями. Вот почему мы не стали заводить больше детей.

– Я все улажу, дорогая, не беспокойся, – послышался ровный, уверенный мамин голос. Она переставила виновников скандала, которые оказались сдвинуты с ровнешенькой невидимой линии, по которой Том поставил их накануне. Это один из его «бзиков», как выражается Эд, ритуалов, дающих нашему сыну ощущение порядка и надежности, которые не в состоянии обеспечить мы.

– Ко мне постоянно приводят таких детей, – со вздохом сказал врач-специалист. – Это не ваша вина. Синдром Аспергера существовал всегда, просто сейчас для него появилось название. Отклонение может быть наследственным, а может появиться из ниоткуда в семье, где десять поколений ничего подобного не наблюдалось…

Мне вдруг стало трудно дышать.

– Обычно синдром проявляется месяцев с восьми, но некоторые мамочки утверждают, что с самого начала заподозрили неладное.

Я вспомнила, как родился Том: его взгляд метался из стороны в сторону, словно спрашивая: «Куда это я попал, черт побери?» Он был гораздо тише других детей в отделении, но, если уж ему случалось раскричаться, это был пронзительный, безутешный плач, при звуках которого я каменела от испуга. Или я сама себя запугала? Страшно быть неопытной мамашей, когда карьера только начинает набирать обороты, а мы с Эдом неуклюже пытаемся заново строить отношения.

С той минуты, как я показала мужу синюю полоску на тесте на беременность, между нами возникло молчаливое соглашение: мы больше не пытаемся сохранить семью, у нас попросту нет иного выхода. Мыслями я все возвращалась в тот день, когда мама обвинила отца в интрижке на стороне. Я страшно боялась, что они разойдутся, и вздохнула с облегчением, когда родители остались вместе. Да, многие дети прекрасно растут в неполных семьях, но если вспомнить Карлу и Франческу… Неужели я хочу закончить, как они? Да и Эд изменился.

– Ребенок, – говорил он, приложив ладонь к моему животу, и его глаза при этом сияли. – Наш ребенок! Это подлинно новое начало!

– Да? А на что мы будем жить? – вскидывалась я. В моем голосе звучали вина, гнев, обида и неприкрытый страх. – После дела Томаса я буквально нарасхват, меня повысили на работе, а ты вообще дома сидишь!

Если это казалось грубым, со стыдом признаюсь, что я этого и хотела. Я изливала гнев на Эда, потому что злилась на саму себя.

– Значит, я буду работать дома и приглядывать за ребенком.

Надо отдать ему должное, Эд оказался прекрасным отцом – он души не чаял в Томе. Слова золовки оказались правдой: на первых порах отцовство заставило его спуститься с облаков на землю. На какое-то время Эд даже бросил пить и до сих пор старается держаться в рамках. Даже если наш сын орал как резаный, когда мы брали его из кроватки или одевали, муж проявлял невероятное терпение. Позже, когда Том не желал играть с детьми в младшей группе и даже укусил маленькую девочку, которая попыталась взять его драгоценный голубой игрушечный поезд, Эд утверждал, что сын «показывает характер».

– Он куда умнее остальных, – гордо говорил муж. – Сегодня утром он сказал одному из мальчиков «дай мне пространство», представляешь? Том у нас как маленький взрослый. Он уже считает на пальчиках до десяти. Многие двухлетки это умеют? Только представь, каким он станет, когда подрастет!

Но поведение Тома быстро становилось откровенно невыносимым. Он спросил мать другого ребенка, почему у нее такие «волосатые усы» (такая «святая простота» характерна для синдрома Аспергера), запустил в мальчика зеленой пластмассовой кружкой, оставив большой синяк у него на скуле, потому что ему не дали его обычную желтую. В конце концов Эда попросили найти для сына другую детскую группу.