О происшествии уже знали все родители: из школы разослали письма, призывавшие к повышенной бдительности на дорогах.
Это я виновата, готова была признаться Карла, но что-то ее удержало. Пока мама ее жалеет, ее план удастся.
– В классе ко мне так плохо относятся, – пожаловалась она. – Только Джин была со мной добра. – Ложь так легко слетела с языка, что ей самой показалась правдой.
– Маленькая моя. – Мамины глаза наполнились слезами. – Чем же тебе помочь?
И Карла не упустила свой шанс:
– Я хочу ходить в другую школу, где носят коричневую форму и куда не берут мальчишек.
– Я же уже говорила тебе,
Карла взглянула на мать из-под длинных ресниц:
– А ты попроси Ларри, он все может.
Мама покраснела до корней волос.
– Даже ему это не под силу. Но, возможно, он согласится отправить тебя в частную школу…
В тот вечер, когда Ларри приехал на ужин (хотя была всего только суббота), Карлу не пришлось отправлять спать дважды. Приложив ухо к стене, она вслушивалась в приглушенный разговор.
– Я понимаю, что многого прошу, но…
– Это невозможно! Что скажет моя жена, если обнаружит, что с нашего счета каждые три месяца исчезает такая солидная сумма?
Снова забубнили голоса.
– Однако кое-чем я, вероятно, смогу помочь… Тот монастырь, о котором ты говорила… У нашей фирмы есть отдельный годовой счет для пожертвований. Обещать ничего не могу, но наш директор может повлиять на монашек, и они согласятся даже на таких нерадивых католичек, как ты, дорогая…
Музыка закончилась раньше, чем Карла смогла расслышать что-нибудь еще. Дверь в спальню со щелчком закрылась. Вскоре Ларри выйдет и направится в ванную.
Он вышел. Карла соскочила с кровати и выглянула в гостиную.
– Ларри… – прошептала она. И в ужасе осеклась.
Вместо костюма на Ларри была только расстегнутая рубашка, а под ней… Фу-у-у!