Табиса постучала – четыре быстрых стука, чтобы мама знала, что это она, – и прислушалась. Но было трудно разобрать хоть что-то через такую плотную дверь.
Табиса снова постучала, потом дернула за ручку. Открыто. Она вздохнула: «Ох уж эта забывчивая и доверчивая мама…»
Она зашла в коридор и почувствовала пьянящий аромат курицы с карри – фирменное блюдо мамы.
– Мама! – крикнула она. – Это Табиса.
Тихо. Лишь слабый раздражающий звук сигнализации на улице.
Табиса зашла в спальню – там лежала мама.
На спине.
На полу.
Платье горчичного цвета поднято до груди, трусы разорваны, бедра покрыты синяками и засохшей кровью.
У Табисы перехватило дыхание. Она бросилась к матери и опустилась на колени, приложив ухо к ее распухшим, потрескавшимся губам. Дыхание хриплое, но четкое. Табиса дрожащими руками вытащила телефон из кармана и набрала 112.
Пока шли гудки, она поглаживала мать по щеке, убрала обломок зуба, который застрял в запекшейся крови на распухшей нижней губе.
– Ох, мама, – шепнула Табиса. – Кто сделал это с тобой?
Когда кто-то ответил, Табиса откашлялась, коротко рассказала о происшедшем и назвала адрес. Закончив разговор, осторожно подложила подушку под голову матери и накрыла ее одеялом.
Было больно смотреть на ее опухшее, побитое лицо. Табиса решила посмотреть, не осталось ли каких-нибудь следов. Она хорошо знала, что полиция не сделает свою работу качественно.
Никаких сломанных шкафов, никаких разбросанных вещей, никаких открытых книг на полу. «Почему?» – подумала она и удивилась своим хладнокровным, рациональным размышлениям. Они должны были искать что-то. Или решили просто вломиться и изнасиловать старушку? Неужели в Хиллброу есть хоть один настолько безумный мужчина?
Она зашла в маленькую кухню. Окна абрикосового цвета не были взломаны. И в кладовке, как обычно, стояли банки со специями, пачки круп и печенья. Раковина такая же идеально чистая, два светильника из мельхиора на своем обычном месте – кухонном столе.
А еще там лежала записка.
Это не почерк мамы. И написана она на английском. Но почему? Мама знала только зулу и африкаанс.
Табиса вздрогнула.
Записка предназначалась не матери.
ebooksa