– Там. Рядом с входом.
Ты слезаешь со стула, спотыкаешься. Прокладываешь себе путь сквозь толпу, опираясь на спинки стульев и иногда на плечи сидящих. Тебя шатает, и ты чувствуешь давление на мочевой пузырь.
Дверь со значком туалета закрыта, ты ждешь, переминаясь с ноги на ногу, как маленький ребенок. Ты слышишь, как спускают воду, как включают кран и как щелкает замок, когда наконец дверь открывается. Выходит женщина.
Ты протискиваешься мимо и едва успеваешь добежать до туалета. И все равно на твоей штанине мокрое пятно. Ты берешь бумажное полотенце и пытаешься прополоскать штанину. Теперь пятно еще заметнее. Но это хотя бы не кровь. Ты вспоминаешь, как часто ты запиралась в таких вот общественных туалетах, оттирая брюки от пятен крови из-за протекшего тампона. Для врача ты была удивительно нечуткой по отношению к своему телу. Ты прятала тампоны везде: в сумочке, в бардачке в машине, в ящике стола и все равно все время попадала впросак. Твое тело тебя всегда предавало.
С возрастом стало еще хуже. Бывали дни (кажется, тебе было около пятидесяти), когда ты сомневалась, ставить ли в расписание операции, из-за резких и сильных кровотечений, которые могли случиться в любое время. Твое тело издевалось над тобой, как никогда раньше. Ты использовала два тампона, еще и прокладку. Ты шла в операционную в памперсах для взрослых, которые тихонько шуршали при ходьбе. Но если начинало течь, спасения не было. Ты приучилась жить с унижением. Кровь в операционной. Хранила смену одежды в машине, в кабинете. И так два года. Ты думала, что будешь скорбеть о потере способности к рождению ребенка, но травма пременопаузы заставила тебя с нетерпением ждать этого.
Смотришь в зеркало, пока моешь руки. То, что ты видишь, тебя пугает. Коротко остриженные седые кудрявые волосы. Лицо в красных пятнах, на лбу пигментные пятна, на подбородке кожа висит. Слишком много солнца.
Ты никогда не слушала дерматологов, считая их указания старомодными. Теперь ты сама старая. Твою жизнь стоило обсуждать в прошедшем времени. Вдруг на тебя наваливается усталость. Пора идти домой. Ты выходишь из туалета и тут же теряешься.
Где это ты? Переполненный ресторан. Ошеломляющий запах густых соусов с чесноком. От шума у тебя начинает болеть голова. К тебе прижимаются тела, запихивая тебя обратно в открытую дверь. Будто ты издалека видишь указатель «Выход». Начинаешь прокладывать к нему путь.
Голоса за твоей спиной переходят на крик.
– Эй! Леди! – Человек с меню в руках кивает и открывает тебе дверь. – Остановите ее!
Мужчина нараспев произносит:
– Добрый вечер! Вечер? – И вот ты уже снаружи, теплый ветерок ласково касается твоего лица.
Когда день превратился в вечер? Жар в прелесть? Фонари включились, все магазины и рестораны освещены и ждут тебя, яркие огни сверкают среди листвы деревьев, что стоят в цвету. Повсюду люди, держатся за руки, переплетают пальцы, тепло человеческих тел в гармонии. Это вечеринка. Это сказочная страна. Ты с головой уходишь в эту праздничную ночь.
Ты не жил, если не видел, как рыба выпрыгивает из воды навстречу луне. Дюжинами они вылетают, серебряная чешуя вспыхивает на взлете. Идеальная сияющая арка на пике. На излете траектория лирическая – прекрасное погружение обратно в сине-серую глубину.
Воздух жаркий и благоуханный, но в озере вода прохладная. От нее так и сводит стопы и лодыжки. Но есть еще те, кого не отговоришь от купания. Ты видишь головы над водной гладью, взмахи рук, кисти прорезают толщу воды, длинная линия голов, соединенных с плечами и руками. Всплески от ног, этих маленьких моторов.
В парке светло почти как днем, хотя автоматические фонари и не включились. Крики с поздравлениями слышатся из зоопарка. Все скамейки заняты, на дорожках куча народу. И собаки повсюду: бегают, валяются на траве, играют с мячами и фрисби, резвятся в тихих волнах. И рыбы все так же выпрыгивают и с плеском уходят в воду.
– Эй, леди? – К тебе подбегает молодой человек. Он что-то держит в руках. – Вы забыли свои туфли! – Он запыхался. Останавливается и протягивает пару новеньких белых теннисных туфель. Он выглядит так, будто ждет вознаграждения, поэтому ты пытаешься говорить как можно теплее.
– Что же, спасибо. – Он все еще протягивает обувь, поэтому ты их забираешь, но в ту же минуту, когда он отворачивается, роняешь их в траву. Кому вообще в такую ночь может понадобиться обувь? Только мешает. Она отделяет плоть от этого прекрасного шара, от земли.
Справа ты замечаешь, что пара уходит с лавочки. Ты садишься, но не потому, что устала, а потому, что хочешь посмотреть парад.
И что это за парад! Музыканты: барабанщики, и трубачи, и тромбонисты. Тебе приходится напрячься, чтобы их услышать, сверчки заглушают музыку. Следом идут артисты, акробаты и мужчины на одноколесных велосипедах, женщины на ходулях – все они одеты в самые нелепые костюмы.
ebooksa