– Ты тогда бродила по дому до трех ночи, взбудораженная. Но не в плохом смысле. Тогда я впервые увидела, как ты это делаешь. Взад и вперед, всю ночь. Я заснула в кресле в гостиной. А ты на диване. Обе в костюмах ведьм.
– Мне всегда нравилось переодеваться. Раздавать конфеты. Притворяться кем-то другим на одну ночь.
– Да, костюм тебе шел. Белый тон кожи контрастировал с глазами, подведенными темным, длинные черные с проседью волосы свисали на плечи. Фальшивая родинка справа у рта подчеркивала высокие скулы. Эдакая своеобразная версия Спящей Красавицы, тем не менее прекрасная. Ты открыла глаза в тот момент, когда я тебя изучала. Вакханалия грешников, прошептала ты.
Марк в хорошем настроении. Но это не радует материнское сердце. Это вызывает подозрения. Эйфория. Каламбуры так и сыплются. Показные комплименты посредственному бутерброду с яичным салатом, что Магдалена приготовила на обед. Он неспособен понять, что занавески в гостиной уже много лет именно такого потрясающего оттенка красного, как он заметил только что. Он хочет поговорить по душам.
– Как ты, мама?
– Сколько тебе нужно?
Его это даже не покоробило.
– Сколько сможешь дать.
– Все настолько плохо?
– Даже хуже.
– На этот раз ты хотя бы честен. Это потому что ты в хорошем настроении?
– Возможно. Мне сложно с тобой общаться в любом другом настроении.
– Я должна спросить у твоей сестры.
– Что?
– У меня больше нет чековой книжки. Даже если бы мне хотелось. Обо всем заботится Фиона.
– Но ты же точно можешь выписать одинединственный чек.
– У меня их нет. Ни одного. Фиона тщательно об этом позаботилась.
– Но ты же выписывала мне чек шесть месяцев назад.
– Да. Я нашла старую чековую книжку в бюро. И как только это выяснилось, Фиона перерыла все ящики и забрала ее.
– Вот сука.