Как ты смеешь

22
18
20
22
24
26
28
30

– В следующий раз, когда отпустишь ее, Хэнлон, сразу убирай руки. Она не должна их видеть. Если увидит, она станет за них цепляться. Разве ты бы не стала?

«А ты бы не стала?» – хочется спросить мне.

Я снова вспоминаю хромоножку Эмили, съежившуюся на трибунах. На прошлой неделе она оставила запись на моей стене в «Фейсбуке»: «Почему ты мне больше не звонишь? Никто не звонит». Я решила, что это шутка. Эмили любит приколы.

И не ответила.

Теперь она сидит на матчах и почти ничем не отличается от остальной толпы. Она маячит где-то на границе, в полосе отчуждения между блеском наших загорелых тел и серым пятном всего остального, всех остальных в этом несчастном мире.

«Ты сглазила Шлаус», – пишу я Бет уже из дома.

«Надо было ей твой браслетик подарить», – отвечает она.

Словно в ответ на кодовое слово, произнесенное гипнотизером, перед глазами тут же возникает картина: мой браслет в квартире Уилла. Пурпурный шнурок на ковре.

И я не могу выкинуть из головы слова Бет: «Что же тренерша тебе не рассказала, что ее спрашивали про браслет? Вы же друзья – не разлей вода».

Но правда, почему она мне не рассказала?

Надо, наверное, просто позвонить ей и спросить. Но я этого не делаю.

Мне хочется, чтобы она сама мне рассказала.

Если мне придется ее расспрашивать, это будет уже не то.

Через несколько часов приходит сообщение, но не от тренера – от Бет.

«Угадай, кто будет флаером в понедельник?»

Тейси выбыла из игры – значит, Бет. Меня накрывает странное чувство – смесь ужаса и облегчения. И невыносимое желание узнать, о чем говорили Бет и тренер в эти несколько часов после тренировки – что за разговор привел к такому исходу?

«Ну что, теперь довольна?» – строчу я.

Но она не отвечает.

Телефон оживает, когда на улице уже кромешная тьма.

«Выйди на улицу».