Труп сильно разложился: сложенные на груди руки раздулись, кожа на них полопалась и облезла, открывая гноящееся мясо. Сквозь дыру в щеке проглядывались зубы и покрывшиеся гнилостной плесенью десны, глазные яблоки глубоко ввалились. На мертвой было надето черное платье, в некоторых местах ткань треснула от раздувших тело газов.
Архип достал из кармана складной нож, сделал на ладони неглубокий порез и с силой сжал ее, ожидая, пока кровь закапает на лоб покойницы. Потом прижал пальцы к ее лицу и тихо произнес:
– Встань и иди.
Поначалу ничего не происходило. Девушка продолжала лежать неподвижно, будто странный ритуал ничуть не потревожил ее. Архип ждал. Наконец мертвые веки задрожали, чуть приподнимаясь, а потом открылись полностью, обнажая мутную глазную мякоть. Рот тоже приоткрылся, из него вырвалось облачко гнилого воздуха. Жанна тяжело вздохнула и посмотрела на Архипа, силясь что-то сказать. Но распухший язык слепым червяком болтался во рту, не в силах родить ни одной членораздельной фразы. Архип взял ее за руку, ощущая под пальцами расползающуюся кожу, и помог встать. Покойница пошатывалась, неуверенно держась на ногах.
– Пойдем, – с нежностью сказал Архип, – мы должны идти, нас могут заметить.
Жанна тупо кивнула, точно корова, ведомая на бойню. Она попыталась выбраться из могилы, но земля осыпалась под ее пальцами, и девушка скатывалась обратно на дно. Тогда Архип подсадил ее, и общими усилиями им удалось вытащить Жанну наверх. Тело плохо слушалось ее, и покойница застыла на краю земляного провала, пошатываясь из стороны в сторону. С координацией у нее имелись явные проблемы. Архип выбросил лопату из могилы, а затем выбрался сам. Ущербный месяц освещал мертвенно-бледным сиянием эту странную пару, застывшую возле покосившейся гранитной плиты.
Они двинулись в сторону поселка – Архип сбоку, поддерживая Жанну и закинув на плечо лопату. Воскресшая покойница шла медленно, поминутно оступаясь, напоминая слепленную из мертвой плоти марионетку. Там, где она проходила, трава высыхала, клонясь к земле. Архип держал ее под локоть, на его глазах блестели слезы.
Какой-то мужик, увидев, как они идут по улице к Архипову дому, перебежал дорогу, подошел к странной парочке и попросил:
– Земляк, дай закурить.
– Не курю, – бросил Архип. Мужчина отошел и, глядя им вслед, пробормотал под нос:
– Напились и шляются, полуночники. Баба вообще еле на ногах держится…
Жанна внезапно круто развернулась и взглянула на прохожего. Тот, словно загипнотизированный, двинулся к ней. Когда он поравнялся с девушкой, та обняла его своими набрякшими гноем руками и впилась сгнившими пеньками зубов в беззащитную шею. Мужчина пытался слабо сопротивляться, но подошедший сзади Архип ударил его лопатой по голове, рассекая кожу и мягкие ткани. Лопата скрипнула о черепную кость, и мужчина обмяк, позволяя Жанне медленно сосать свою кровь. Насытившись, упыриха отшвырнула безвольное тело точно пушинку. Рот ее окрашивала свежая, еще теплая кровь, стекавшая по подбородку и пятнавшая платье.
Наконец они добрели до избы Архипа, и тот засуетился, снимая с дверей навесной замок. Воздух ночи холодил его кожу, и он не знал, чего больше в этих ледяных прикосновениях – страха или сладкого ожидания. Он хотел существо, стоявшее рядом с ним, хотел всем телом и душой. Но ужас – глубинный, ползающий по самому дну подсознания, словно ядовитый слизень – приказывал ему немедленно остановиться. Жаль, что даже он сейчас не был властен над Архипом.
– Прошу, – произнес хозяин дома, галантно отворяя дверь перед Жанной. Та немного постояла на пороге и вошла, задев плечом косяк. Замерла, поводя головой по сторонам.
– Сейчас чай будем пить, – сказал Архип, сбрасывая телогрейку. – Ты проходи, не стой на пороге. Знала бы ты, сколько я тебя тут ждал!
– За… чем? – проговорила покойница, с трудом двигая слипшимися от крови губами. Архип замер, потом бессильно опустился на табурет и произнес:
– Я не мог иначе. Прости меня…
Жанна молчала. Архип провел ее к столу, усадил и поставил на плиту чайник, пододвинув к ночной гостье вазочку с печеньем. Девушка взяла одно, повертела в неуклюжих пальцах, уронила на пол. Закипел чайник, и Архип разлил чай по чашкам, усевшись напротив покойницы. Та попыталась отхлебнуть из чашки, но лишь пролила густой напиток дегтярного оттенка на платье. Чашка треснула в ее руке.
Архип не отрываясь смотрел на нее, потом склонил голову, плечи его затряслись от беззвучных рыданий.
– Как же так… – шептал он, – как же так… Я ведь без тебя жить не могу…