Харизма

– Потому что это до невозможности противоречиво. И вам все равно не разрешат зайти дальше опытов на животных.

Она нажимает пальцем на воображаемую кнопку, висящую в воздухе.

– Бинго.

Я смотрю в окно ее кабинета, на пасмурный июньский день. На роскошном газоне я замечаю что-то коричневое и смятое. Это птица, которая врезалась в совершенно чистое и прозрачное оконное стекло. Жаль, что генная терапия не может воскрешать мертвых.

Я быстро отвожу взгляд.

– Хм, не хочу вас обидеть, но если вы работаете на таком продвинутом уровне, почему бы не сконцентрироваться на болезнях?

– А кто сказал, что я ими не занимаюсь? Но над этим работают и тысячи других исследователей.

Глаза доктора Стернфилд горят, несмотря на то, что в остальном она держится холодно.

– Однако я знаю на собственном опыте, как социофобия может уродовать жизнь. И ты тоже знаешь.

Я нервно глотаю слюну.

– Потому вы и поделились этим со мной?

Она опускает руки на стол и глубоко вздыхает.

– Эйслин, я хочу, чтобы ты знала, что надежда есть.

Надежда. Я снова кошусь на компьютер.

– Вы думаете, что однажды вы действительно сможете что-то сделать со стеснительностью? Скорректировав гены?

Она заговорщически улыбается.

– Действительно сможем. Но на сегодняшний момент пусть это останется между нами, ладно? Официально мы здесь занимаемся только болезнями, в особенности под руководством доктора Гордона.

Доктор Гордон – ее папа и президент «Nova Genetics».

– Разумеется.

Она берет ручку и подписывает мои документы.