Харизма

В следующее мгновение она снова набрасывается на меня, и на этот раз у меня нет оружия. Я не осмеливаюсь повернуться и бежать, опасаясь, что игла воткнется мне в спину. Поэтому я пинаю ее, целясь в живот и надеясь, что увернусь от шприца. Доктор Стернфилд отступает назад, но все же ухитряется вонзить иглу мне в лодыжку примерно на сантиметр. Она нажимает на поршень, но я хватаю ее за предплечье и толкаю на землю.

У меня темнеет в глазах так же, как было, когда меня чем-то накачали похитители крови. Сколько мне осталось? Пара секунд?

Собрав остатки сил, я вцепляюсь в ее руку и выдергиваю иглу. Теряя сознание, я вонзаю шприц ей в бедро, вопреки всему надеясь, что она получит большую дозу, чем я.

Когда я просыпаюсь, оказывается, что уже стемнело и воцарились темно-синие сумерки. Вот черт, мама и Сэмми, наверное, с ума сходят.

Я лежу на ее теле, неподвижном, но теплом. Опасливо оглядываюсь в поисках шприца – он по-прежнему торчит из бедра доктора Стернфилд. Я выдергиваю и выбрасываю дьявольскую штуку куда-то в кусты.

Едва держась на ногах, я в сгущающейся темноте бреду к хижине, по пути остановившись, чтобы стошнить в кусты. Я нажимаю на выключатель на стене, и свет озаряет убежище доктора. Телефон здесь, может, и не принимает, но электричество есть. Внутри тянется ряд столов, на которых разложены лабораторные журналы, стоит компьютер, лабораторное оборудование, упаковки с едой, такие же, как я видела в доме ее матери, и холодильник, набитый рядами колб на подставках.

Я в спешке открываю шкафчик с припасами и роюсь в нем, пока не нахожу веревку.

Я тащусь наружу, чтобы связать доктора Стернфилд, прежде чем она снова бросится на меня, но поляна, куда мы упали, пуста. Справа я вижу просвет между деревьями. Если она позовет кого-то на помощь, чтобы заставить меня замолчать… о боже, только не это.

Я гонюсь за ней по хрустящим под ногами веткам и догоняю ее, как раз когда она выходит на небольшую поляну, где припаркован джип. Сжав кулак, я изо всех сил опускаю его ей на спину, и снова мы боремся, катаясь по земле. Она скрежещет зубами, и отчаяние определенно придает ей сил.

Может, у меня и нет генов воина, но у меня тело человека, который провел годы, оттачивая умение плавать баттерфляем. И, что еще важнее, на кону моя жизнь.

– Ты, сука. – Я обрушиваю град ударов на ее голову. Потом я переворачиваю доктора Стернфилд и усевшись на ее ногах, обматываю веревкой ее запястья. – Ты меня совсем не знаешь.

Она кричит и извивается, пока я не втыкаю локоть ей в почку. Это надолго выбивает из нее дух, так что я успеваю связать и ее лодыжки. Сделав больше узлов, чем на самом деле необходимо, я связываю ее так же туго, как позапрошлой ночью связывали меня.

Она хрипит:

– А теперь что?

Я переворачиваю ее на бок и обыскиваю карманы.

– Я не сумею втащить вас в джип и совершенно не доверяю вам, так что развязывать вас я не стану.

Я достаю из ее кармана ключи.

– Так что устраивайтесь поудобнее.

Она дергается взад и вперед, в ее глазах паника.

– Нет, Эйслин. Я на полном серьезе предлагала тебе работать вместе. И мне на самом деле осталось совсем чуть-чуть до открытия противоядия. Именно за это мне платил доктор Далсет. Никто, кроме меня, не имеет и малейшего представления о том, какие гены модифицировать. Если полиция арестует меня, все мои исследования будут остановлены. Ты просто должна мне довериться.