Харизма

Доктор Чо моет руки и надевает перчатки.

– Готова?

Готова? Боже, сложно представить, как сильно я хотела получить CZ88 тогда, в июне. Сейчас мне кажется, что с того момента прошла целая жизнь. Я чувствую ком в горле и бессильно обмякаю, сидя на кровати. Слишком много других людей, для которых на самом деле прошла жизнь.

Я вцепляюсь руками в одеяло, на котором сижу, и заставляю себя сесть прямо.

– Готова.

Он вытирает мне руку. В отличие от средства, которое дала нам доктор Стернфилд, противоядие нужно дважды вводить сегодня, а потом, возможно, понадобится еще. Я дергаюсь от каждого укола иглы. Возможно, я теперь всю жизнь буду так на уколы реагировать. Закончив, доктор советует мне расслабиться. Ага, конечно.

Доктор Чо и доктор Калдикотт уходят, пообещав зайти позже. Съемочная группа остается, чтобы взять интервью у меня и у мамы. Они немало заплатили нам, чтобы запечатлеть на пленке мое потенциальное превращение обратно в стеснительную девочку. Ну ладно, это лучше, чем заставлять маму работать сверхурочно, чтобы собрать деньги на мое обучение. К счастью, семьи других подростков тоже согласились сняться в документальном фильме, так что вскоре съемочная группа уходит, чтобы заняться ими.

Внезапно в моей палате становится слишком тихо. Здесь не очень много развлечений. Видимо, у доктора Гордона не было времени позаботиться об этом, пока он сотрудничал с оперативной группой, чтобы найти противоядие, и убеждал полицию найти его дочь. Так или иначе, в эти дни мне было сложно смотреть ему в глаза. С одной стороны, он кажется искренне стремился сделать свою работу как можно лучше, но с другой стороны, какие бы генетические средства он ни дал доктору Стернфилд, именно они сделали ее такой, какая она есть.

Мама пододвигает кресло. Она выглядит слишком жизнерадостно, безуспешно пытаясь замаскировать свое беспокойство. Останется ли у меня способность читать лица, когда лекарство подействует? Надеюсь, что нет. Видеть все эмоции других людей невероятно утомительно.

Я беру ее за руки и чувствую, как они дрожат. Я изо всех сил пытаюсь изобразить жизнерадостную дочку.

– Я нормально себя чувствую. На самом деле, у меня с собой отличная книга, так что тебе не нужно ждать тут все время.

Она смахивает с кровати какую-то ниточку.

– А может я останусь ненадолго? Может сходим в кафетерий, устроим праздничный ужин.

Я улыбаюсь.

– Отлично, если ты именно так хочешь провести пятничный вечер.

Мы пробуем разваренные макароны, салат, который явно слишком долго пролежал в холодильнике, и лимонное желе в небольших пиалах, которое оказываются как раз кстати. Я откидываюсь на спинку стула и обдумываю, что сказать теперь.

– Знаешь, мама, чем бы все это ни кончилось, у тебя должна быть своя жизнь.

Она кашляет.

– Что ты имеешь в виду? С тобой и Сэмми у меня есть все, что мне нужно.

– Ты заслуживаешь большего. Папа умер уже давно, очень давно. Настал момент, когда тебе стоит подумать о свиданиях.