Харизма

Я прочищаю горло.

– У вас у всех кожа была вполне нормальная все время, только загар сошел.

Все взгляды сходятся на мне. Хлоя качает головой.

– Как случилось, что ты не впала в кому?

Я прикусывая губу, чувствуя вину за то, в чем вообще не виновата.

– Я много думала об этом, и я могу только сказать, что мне повезло, может из-за каких-то странных антител. Но у меня тоже были симптомы, и без противоядия я бы в итоге тоже заболела, как Шейн.

Мы все смотрим в его сторону. Вот бы он приоткрыл рот или моргнул. Но вместо этого монитор рядом с ним начинает пищать, сначала тихо, а потом все громче и громче. В комнату вбегает медсестра и проверяет его. Ее губы сжимаются в тонкую линию и она уносится прочь, игнорируя доносящиеся ей вслед наши крики:

– Что случилось?

Через несколько секунд она возвращается с незнакомым мне врачом, который осматривает Шейна, а писк монитора тем временем превращается в непрерывное завывание. К ним присоединяется еще один врач. А один из исследователей, который сегодня праздновал вместе с нами, стоит рядом, скрестив руки на груди.

Медсестра заставляет нас отойти от кровати Шейна.

– Дети, дайте нам больше места.

Мы дрожим и переглядываемся друг с другом. В течение нескольких минут первый врач лихорадочно выкрикивает команды, а потом Шейна увозят на каталке. Как это могло случиться? На смену праздничному настроению приходит страх, от которого крутит животы. Мы с Хлоей отказываемся уходить из палаты мальчиков, хотя медсестра настаивает.

Хлоя так крепко обнимает Джесси, что тот морщится.

– Ему должно стать лучше, обязательно должно стать лучше.

Я сажусь рядом с Себастьяном. Я держу его за одну руку, а Ксавьер – за другую. В оцепенении мы ждем, ведь то, что есть в нашей крови, есть и в крови Шейна.

Наконец, несколько часов спустя, возвращается доктор Калдикотт. На лице закаленного в боях человека я вижу то, от чего на меня обрушивается водоворот боли. Слезы.

Меня охватывает чувство безнадежности. Этого не может быть. Этого. Не. Может. Быть.

– Нет! – кричу я.

Доктор Калдикотт вытирает щеки.

– Мне очень, очень жаль.