Харизма

– Ну я не знаю, помыть машину?

Я в спешке проглатываю завтрак, чувствуя, что мама смотрит мне в спину и, несомненно, гадает о том, какой «стартовый наркотик» я попробовала.

– Я чувствуя себя намного лучше. К тому же, ни тебе, ни мне нельзя пропускать работу.

– Я перенесу клиента на другое время. Ты можешь позвонить в бассейн по дороге. А теперь, давай, – говорит она голосом, не предполагающим возражений.

Я тащусь к машине. Погода изменилась – над нами серое небо и немного прохладно. Типичный июнь. По дороге к детской больнице «Флоренс Бишоп», я звоню в бассейн, чтобы сказать, что заболела, и пишу сообщение доктору Стернфилд.

Мама пристально рассматривает меня на каждом светофоре.

– У тебя глаза блестят.

Я изображаю улыбку.

– Я в порядке, может, просто переутомилась на этой неделе.

Мне ужасно хочется рассказать ей о генной терапии. Учитывая, что Хлоя тоже потеряла сознание, сомневаюсь, что это случайность. Но она настаивала, что просто слишком много на себя взвалила – как и я. Не исключено. Слишком много хорошего происходило. А у идеи рассказать все маме есть свои минусы: она может потребовать, чтобы доктор Стернфилд дала мне что-то, что снимет этот позитивный эффект. Меня пробирает дрожь от мысли, что я могу снова стать девушкой, которая с трудом может связать два слова в присутствии Джека, девушкой, которую не замечает никто, кроме пары друзей, за исключением случаев, когда она попадает в унизительные ситуации на научных конкурсах и вечеринках. «Харизма» – это чудо. Просто нужно, чтобы мой мозг к ней привык.

Мама прочищает горло.

– Уверена, что не хочешь мне ничего рассказать?

Когда это она стала такой подозрительной?

– Это, например, о чем?

А когда я стала такой изворотливой?

Она хмурится, глядя вперед, в лобовое стекло, обрамляющее мир моросящего дождя.

– В последнее время ты ужасно неуравновешенна, утром в воскресенье – хмурая, а день спустя – в полном воодушевлении от встречи с Джеком.

– Возможно, это для тебя новость, но я подросток. Мы и должны быть непредсказуемыми.

Она вздыхает.

– Но ты никогда такой не была.