– Мне тоже дай.
– Ты серьезно?
– Я когда-то курила, – говорю я, хотя, если по правде, это было всего один раз, да и то по настоянию Жанель.
Тогда после первой же затяжки я начала кашлять так неистово, что подруга тут же отняла у меня сигарету, опасаясь, как бы со мной чего не случилось. Сегодня у меня получается лучше: я успеваю сделать две короткие затяжки и только после разражаюсь кашлем.
– Сразу видно дилетанта, – комментирует Сэм, глубоко вдыхая дым и пуская его кольцами.
– Не хвастайся, – отвечаю я.
Пока она докуривает, я просто держу сигарету в руке. Мы все так же насторожены, не сводим глаз с утопающих во мраке окрестностей.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Сэм. – По поводу Лайзы.
– Я зла.
– Это хорошо.
– Это все так неправильно. Думаю, нам было бы легче…
Я не решаюсь довести до конца мысль о том, что если бы Лайза сама наложила на себя руки, нам было бы легче с этим справиться. Даже если это так, произносить подобные вещи вслух не стоит.
– Ты действительно думаешь, что за нами кто-то охотится? – спрашивает Сэм.
– Не исключено, – отвечаю я, – ведь в определенном смысле мы знаменитости.
Хотя и печально известные. Прославившиеся тем, что умудрились выжить в самой немыслимой ситуации. И некоторые – подобно тому психу, который не поленился съездить в городок Куинси, штат Иллинойс, чтобы отправить мне письмо, – вполне способны этим заинтересоваться. Чтобы довершить то, что не доделали другие.
Сэм жадно всасывает последние остатки никотина. Потом выдыхает дым вместе с обращенными ко мне словами:
– Ты вообще собиралась рассказать мне об этом письме от Лайзы?
– Не знаю, – отвечаю я, – вообще хотела.
– А почему тогда не стала?
– Я не понимала, что оно означает.