Последние Девушки

Несмотря на это, я продолжаю игру. Киваю ему. Сначала медленно, но потом, когда он тянется ко мне и касается щеки, быстрее и быстрее.

– Да, – говорю я, – мне тоже этого хотелось бы.

Я киваю до тех пор, пока Куп не начинает меня целовать. Сначала в лоб, затем в щеки. Потом его губы касаются моих, и я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не отпрянуть, не заорать и не наблевать на него. Я отвечаю на его поцелуй, одновременно опуская на пол правую руку.

– Куинси, – шепчет Куп, – моя любимая, прекрасная Куинси.

Его руки смыкаются на моей шее, стараясь не слишком причинять боль. Он тоже плачет. Когда он начинает сжимать сильнее, его слезы смешиваются с моими.

Большой палец мой руки касается острия ножа и скользит по его дрожащей кромке.

Куп все сильнее и сильнее сжимает мне шею, его пальцы скользят к трахее, глубже вонзаясь в кожу. Потом он целует меня опять. Вдыхает в мои легкие воздух, хотя руками выдавливает его обратно. Он все плачет и стонет, бормоча мне в рот слова.

– Куинси, моя милая, прекрасная Куинси.

Мои пальцы нащупывают рукоять ножа и обвивают его.

Мне больше нечем дышать. Воздуха в легких больше не осталось, хотя Куп по-прежнему меня целует, вдувая его в меня вместе со словами раскаяния.

– Прости меня, – шепчет он.

Я поднимаю нож.

Куп все давит, все целует, все просит прощения.

– Прости, прости меня.

Я ожидала, что его тело окажет сопротивление, словно он сотворен не только из кожи и плоти. Но нож легко вонзается в его бок, изумляя и парализуя его.

– Куинси…

В этом слове, одном-единственном, сосредоточено все его потрясение. Потрясение вероломством и, надо полагать, доля восхищения.

Его руки соскальзывают с моей шеи, только когда я выдергиваю нож. Из раны хлещет кровь, липкая и горячая. Куп пытается отпрянуть от меня, однако я действую быстрее и опять вгоняю в него нож, на этот раз в живот.

Я кручу его вокруг оси, и тело Купа сотрясается в судороге. Он харкает кровью и слюной.

Его ладони ложатся на мои руки, пытаясь вытащить нож. Я стискиваю зубы, рычу и сопротивляюсь. А когда его хватка ослабевает, в последний раз поворачиваю острие.