После через силу проглоченного завтрака они выдвинулись в город.
У шлагбаума дачного участка дремала вислоухая дворняга. Заметив приближающийся автомобиль с молодыми людьми, она приоткрыла глаза и раздраженно тявкнула, всем своим видом выражая недовольство.
– Раздави ее, Макс, – возбужденно проговорил Валентина, глядя на собаку. – Нас никто не видит. Покажи этой манде, кто тут хозяин…
Однако Макс даже не взглянул в его сторону. «БМВ» проехал мимо псины, которая пробежала несколько метров за машиной, хрипло лая вдогонку.
– Ты что? – удивился Валентина, заерзав на сиденье. – Какая муха тебя укусила, милый?!
«Не муха, а скворечник», – подумал про себя Макс с каменным выражением лица. Он внезапно поймал себя на мысли, что правильно сделал, не последовав призыву Валентины. Перед глазами заскользили отчетливые кадры возможной расправы над животным: удар, хруст сломанных костей, истошный визг, кровь, вылезающие наружу внутренности…
Ему вдруг сделалось тошно. И страшно.
«Что со мной?! – потрясенно думал он, чувствуя, как футболка намокает от горячего пота. – Это ведь уже не сон… Что происходит?!»
– У меня в подъезде кошка беременная, – промолвил Валентина, провожая псину разочарованным взором. – Ее соседские бабки подкармливают. Давай ей вечером досрочные роды устроим? Мне не терпится полакомиться новорожденными гаденышами. Раз уж со щенками облом вышел… Заманим ко мне, я все сам сделаю… Супчик сварим…
Макс молчал, угрюмо глядя на пустынную дорогу. Трепотня гея доносилась до него словно издалека, с хрустящими помехами, напоминая скучный треск допотопного радиоприемника. Кажется, Валя хочет что-то совершить с кошкой… Но зачем? Что она ему сделала?! И при чем тут новорожденные котята???
Он фыркнул, облизнув губы.
Валентина искоса поглядывал на Макса.
Таким он видел любимого впервые.
«Любимый? – мысленно переспросил гей сам себя. – Нет уж, хрен на рыло. Любимый не станет полосовать скальпелем свою вторую половинку, как лягушку… Я не прощу ему этого!»
Забинтованная грудь, разрез на которой был зашит суровыми нитками, заныла, словно полностью соглашаясь с умозаключением Валентины.
Но скальпель скальпелем, а… Теперь его беспокоили перемены, происходящие с Максом. Этот тупой, стеклянный взгляд, словно у манекена… Эта странная заторможенность и гнетущее молчание… И еще этот невыносимый, отвратительный запах. Вроде бы Макс утром принимал душ, но вонь от него, казалось, стала еще сильнее…
От него воняло как от старой бездомной псины.
Валентина поежился, чувствуя, как в шею впилась холодная игла паники.
«Может, он сходит с ума?! – подумалось ему, и внутри что-то болезненно зацарапалось. – Вчера он порезал меня скальпелем… А сегодня возьмется за молоток?!»
Он украдкой взглянул на Макса. Тот сидел, впившись тяжелым взором в дорогу. Дыхание парня было шумным и хриплым, изо рта выглядывал кончик языка.