Валентина завороженно уставился на его руки. Сглотнул подступивший вязкий комок, усиленно пытаясь себя убедить, что все увиденное ему просто померещилось. Конечно, померещилось, ведь только что вместо рук он увидел…
Его визгливый вопль растворился в оглушительном ударе бампера о дорожный указатель. От столкновения «БМВ» дважды перевернулся, и, высекая искры, со скрежетом проехал несколько метров по асфальту. Мощный двигатель иномарки заглох, и в утреннем воздухе поплыл резкий запах вытекающего бензина и масла.
Вскоре у опрокинувшегося автомобиля собрались неравнодушные водители. Кто-то вызвал «Скорую», кто-то – ДПС, некоторые принялись вытаскивать наружу стонущего Валентину. К счастью, гей был пристегнут ремнем безопасности и смог избежать серьезных повреждений.
– Лапы, – хныкал он, размазывая слезы по бледном лицу. – Лапы. Лапы.
Из его ноздри вылез зеленоватый пузырь. С вытаращенными глазами, отвисшей челюстью и соплей из носа Валентина напоминал имбецила. Так он и сидел, талдыча как заведенный про какие-то лапы, пока его не забрала «Скорая».
Какой-то толстый мужчина просунул голову в салон «БМВ», с удивлением глядя на влажные вещи, валявшиеся на полу под водительским сиденьем: футболку, джинсы и военные ботинки. Он сморщил нос – внутри витал отчетливый запах псины и мочи, которой, похоже, были залиты вещи.
– Ниче не понимаю, – сказал он озадаченно, поворачиваясь к собравшимся. – А где водила-то? Там только шмотки… Обоссанные причем.
Один из водителей покрутил у виска пальцем.
– Обдолбались, наверное, – предположил он. – Один все о каких-то лапах вещал, второй разделся и свалил…
Макс молча сидел на обочине, провожая безучастным взором проносящиеся мимо автомобили. Он пытался вспомнить, каким образом он очутился здесь, но единственное, что могла выдать память, – это истошный крик Валентины, за которым последовал сокрушительный удар. Потом мир перевернулся с ног на голову, и… теперь он здесь, на грязной обочине.
Над головой гудела крупная муха, и когда она уселась на его нос, Макс недовольно фыркнул, сгоняя насекомое. Он повертел головой, машинально уставившись на светофор. Спустя полминуты его глаза полезли на лоб.
«Хрень какая-то» – подумал Макс, изумленно глядя на линзы оптического устройства. Красный свет почти ничем не отличался от зеленого. Это было бы понятно, если бы светофор был неисправен, но весь фокус заключался в том, что машины ехали, когда загорался «зеленый», и останавливались, когда его сменял «красный», а между ними, как и полагается, моргал «желтый».
«Как, интересно, ориентируются водители?» – скользнула у него мысль. Он почесал ухо, потянув носом. Странно, но окружающие его запахи настолько обострились, что Макс мог, к примеру, с точностью сказать, что где-то неподалеку в лесополосе лежит разлагающийся трупик какого-то существа – кошки или собаки. Он чувствовал запах свежескошенной травы, застоявшегося пруда и дыма (похоже, кто-то готовил шашлык). А еще Макс ощутил, насколько испорчен воздух у трассы газовыми выхлопами…
«Надо идти домой, – подумал он с беспокойством. – Или нет. Сначала позвоню Вале…»
Он попытался достать свой смартфон, однако из этого почему-то ничего не вышло – его рука просто бестолково елозила по телу, которое было странно ворсистым. Макс опустил голову, остолбенело глядя на мохнатый бок с заскорузлой от грязи шерстью. Крепко зажмурился, прогоняя безумное видение, затем вновь открыл глаза.
Лапы. Громадные, неуклюжие собачьи лапы, покрытые густым слоем пыли, вот что он увидел вместо своих ног.
Макс повернул голову, с растущим ужасом глядя на впалый бок с облезлой шерстью.
В глазах помутилось, ноги (лапы!??) подогнулись, и он грузно сел на обочину.
Из проезжавшей мимо «Ауди» высунулся подросток и, ухмыльнувшись, швырнул в него недоеденным яблоком. Оно попало Максу по спине, и он испуганно отпрянул назад, крутя головой.
«Сон», – шевельнулось в меркнущем сознании. Никак иначе это не объяснишь.