– Я согласна, что любовь – это прекрасно, – медленно начала я, не желая никого оскорбить, – но есть определенное очарование в том, чтобы полностью довольствоваться собственным обществом. Я полагаю, что именно в этом заключается величие. И мы можем обуздывать свои порывы или давать им волю по собственному желанию.
Глаза Дачианы одобрительно сверкнули.
– Согласна.
– Хотя мы можем бесконечно рассуждать о любви, – с притворной обидой сказал Томас, – ваша ночная встреча заставляет меня завидовать.
В дверь в третий раз постучали, и этот стук перебил Томаса прежде, чем он успел сказать что-нибудь неподобающее. Томас встал и тут же принял серьезный вид, как будто переключателем щелкнул. Хотя здесь находилась его сестра, на это все равно могли посмотреть косо из-за отсутствия компаньонки.
Я подавила страх и отозвалась:
– Да?
– Буна диминиата, мис… Одри, – сказала Иляна, чуть покраснев.
– Я…
– Доброе утро, Иляна, – сказал у меня из-за спины Томас. – Я и не знал, что вы здесь работаете, пока сюда не примчалась сестра, вне себя от волнения и с глазами, как у лани. Мне следовало бы догадаться, что она явилась не за тем, чтобы одарить меня своим искрометным присутствием.
К глубочайшему моему изумлению, Иляна ответила искренней улыбкой.
– Я тоже рада вас видеть.
Но улыбка ее быстро погасла.
– Вам обоим следует немедленно спуститься вниз. Обязательное собрание. Молдовеану не в духе. Вам лучше бы не опаздывать.
Томас хмыкнул.
– Это будет небезынтересно. Но мне что-то кажется, что он постоянно не в духе.
Дачиана плюхнулась на диванчик, уперев ноги в шелковых чулках в низкий столик.
– Звучит чудесно. Передавай ему привет от меня. Если я ему понадоблюсь, то я тут, буду валяться у камина.
Томас закатил глаза.
– Ты как домашняя кошка! Вечно дремлешь на солнышке или нежишься у огня! – Томас озорно улыбнулся, и я покачала головой, но он все равно добавил: – Уж пожалуйста, удержись и не точи когти о мебель!