– Преднамеренного? – повторил я.
– Судмедэксперт обнаружил следы петехиального кровоизлияния, что само по себе еще не обязательно свидетельствует о том, что смерть вашего сына наступила в результате убийства. Но наличие этих следов служит достаточным поводом для начала уголовного расследования.
– Убийство? – снова повторил я.
– Мы подозреваем, что кто-то мог намеренно убить вашего сына.
Сколько часов прошло? Было ли это в тот же день или на следующий? Я посмотрел на свои туфли. Отчего-то замерзли ноги. Изо рта мерзко пахло. В мозгу все плыло, все как-то перемешалось, ни одна мысль не задерживалась надолго.
А вопросы с противоположной стороны стола так и сыпались.
– Сэр, по-вашему, у вашей жены была депрессия?
– Сэр, она принимала какие-нибудь препараты?
– У нее были какие-нибудь проблемы в прошлом? Бывали ли ранее депрессивные состояния? Психологические срывы? Приступы агрессии? Психические расстройства? Была ли она привязана к ребенку?
– Было ли что-то необычное в том, что она взяла ребенка на прогулку в лес?
– Какое у нее было настроение в последние дни?
– Что именно она сказала, когда позвонила?
Мерри, они подозревают Мерри! Именно того человека, который был с сыном в момент его смерти. И еще говорили о свидетельствах более раннего насилия. Мерри. Воплощение идеальной матери. Это все, что я хотел. Все, что, как я полагал, у меня было.
Последние несколько дней превращаются в какой-то сплошной ужасный калейдоскоп, одна новость страшнее другой.
Полицейский вышел из комнаты.
– Добрый день! Я – детектив Бергстром.
В комнату вошла какая-то женщина в сером брючном костюме. Она без всякой улыбки пожала мне руку.
– Я бы хотела задать вам несколько вопросов, – добавила она.
– Но я только что ответил на чертову кучу вопросов.
– У меня есть еще несколько. – Она села напротив меня. Стул скрипнул. – Вы ведь понимаете, что здесь происходит, мистер Херли?