«Я никогда не хотела быть матерью, – сказала Морин. – Это твой отец хотел ребенка, но он мечтал, что это будет сын».
О, Конор, Конор, что я наделала?
– Пожалуйста, давайте прекратим, – взмолилась я. – Пожалуйста!
– Я не могу прекратить, Мерри, – ответила мне детектив Бергстром. – Ребенок погиб. Ваш ребенок!
Меня трясло от слез и ужаса.
Некоторым женщинам просто не дано быть матерями.
Или они этого не заслуживают.
Сидящая напротив меня детектив Бергстром по-прежнему чего-то ждала.
– Он ничем не болел, Мерри. И умер он не по естественным причинам. Но вы это и так знаете, верно?
Да, да. Одеяло на голову. Плюшевый медвежонок, подушка. Или вес моего собственного тела. Да, да, сколько раз я представляла это – не могла отважиться. Поступить так с этим мальчиком, этим ребенком.
Думать, хотеть – и сделать это… С самого начала нежеланный ребенок, теперь лишенный жизни – постыдная тайна, замотанная в одеяльце… Я с самого начала планировала убить его – и теперь он убит!
– Мерри, – повторила детектив Бергстром, – вы это знаете.
– Нет.
– Знаете, знаете! Знаете, потому что вы там были.
– Нет!
Сделай это, сделай!
Набраться мужества – и сделать это! Ребенок на руках, в последний раз. Разруби этот узел! Сделай так, чтобы его не стало!
Чтобы начать все сначала. Чтобы вернуться назад. До Кристофера. До всей этой лжи. «Я знаю
Только мы.
Сэм и Мерри. Мерри и Сэм.