Дейл чуть было не закричал от переполнявшего его негодования. Но сдержался. Вместо того чтобы вспылить, он положил на землю ружье и поднял за один конец длинную, очень тяжелую доску. Несколько дюжин этих досок притащили сюда прошлой осенью, когда ремонтировали западную веранду. С тех пор доски так здесь и валялись, мокрые и гнилые.
Мальчикам понадобилось пять минут, чтобы перенести восемь этих чертовых штуковин к северному крыльцу и свалить их на ступени.
– Эта фигня не выдержит даже велосипед, если ее использовать как пандус, – пробормотал Дейл. – Майк просто сумасшедший.
Харлен пожал плечами:
– Мы сказали, что мы это сделаем, и сделали. А теперь пошли.
Дейл чувствовал себя тревожно из-за того, что оставил двустволку без присмотра, и теперь был рад, что нашел ее на месте. Она так и стояла, как он ее оставил, прислонив к стене. Не считая тех кратких мгновений, когда сверкание молний озаряло все вокруг мертвенным светом, за стеной школы было совершенно темно. Ни один фонарь вокруг школы и вдоль дороги не горел, но верхние два этажа здания были объяты зеленоватым свечением.
– Сюда, – прошептал Харлен.
Все окна подвала были не только забиты фанерными досками, но еще и опутаны колючей проволокой. Харлен остановился рядом с окном, которое располагалось ближе всего к юго-западному углу школы, ухватился за длинную доску, оторвал ее и пнул ногой в ржавую сетку. Та сразу подалась.
– В апреле мы с Джерри Дейзингером тут потрудились во время выходных, – объяснил он. – Давай руку.
Дейл прислонил двустволку к стене и стал отрывать сетку от стены. Поднялась туча кирпичной пыли и медленно осела на оконной раме.
– Подержи-ка, – попросил Харлен, его слова почти потонули в шквале ветра и раздавшемся в это мгновение раскате грома.
Он сел на землю, уперся спиной в стену, потянул на себя сетку и ударил ногой по раме стекла, выбив заодно и горбылек из подоконника. Таким же образом он расправился и со второй рамой, затем с третьей. Теперь была открыта половина небольшого окна, за ним царил непроницаемый мрак. Осколки стекла тускло блестели на земле при свете вспыхивавших одна за другой молний. В них отражалось сошедшее с ума небо.
Харлен с шутливым поклоном протянул в ту сторону руку:
– После вас, дорогой доктор Ватсон.
Дейл схватил свое ружье, пригнулся и перебросил ноги через подоконник. Нашел левой ногой трубу, оперся на нее, поставил рядом двустволку, чтобы освободить обе руки, и спрыгнул с трубы на пол. Высота была небольшой, не больше пяти футов от подоконника до усыпанного осколками стекла пола.
Харлен забрался следом. При свете молнии они огляделись: сплошное переплетение металлических труб, массивные стыки их соединений, красные опоры большого верстака и много, много темноты. Дейл отстегнул с пояса фонарик и на освободившееся место привесил водяной пистолет.
– Включи ты его, ради бога, – шепотом попросил Харлен. Его голос был едва слышен.
Дейл щелкнул выключателем. Они были в бойлерной, трубы закрывали потолок над их головами, два массивных металлических резервуара высились от пола до потолка. Между двумя гигантскими топками было совершенно темно; мрак гнездился под трубами, жил в стропилах. Но еще худший мрак простирался за дверью, ведущей в коридор подвала.
– Пойдем, – шепнул Дейл, поднимая фонарик повыше.
Двустволку он держал на изготовку. Только пожалел, что зарядил ее дробью.