Мастер теней

Варя, наклонившись к Людочке, пообещала:

– Не бойся, тебе сегодня повезло. Мы тебя не убьем, ты нам живая нужна. Только не сопротивляйся, не иди наперекор судьбе, не делай глупостей.

В зал начали по одному входить остальные участники казни и широким полукругом выстраиваться вдоль стены. Словно оставив в соседней комнате истерическое возбуждение, гости, точно актеры в немом кино, беззвучно занимали свои места.

Из угла Людочка хорошо видела лица людей, которые пришли посмотреть на казнь. На них отражалась неприкрытая злоба и порочность этого мира. Укол Димы вернул ей власть над телом, кожа вновь стала чувствительной к прикосновениям, она могла двигать руками и ногами, вертеть головой – но вместе с тем к ней вернулся и страх испытать боль, страх умереть: подлый, душный страх.

Людочка начала обильно потеть, судорожно сжала пальцами ручки кресла, с трудом перебарывая нестерпимое желание заорать во всё горло банальное «Помогите!». От напряжения у нее закружилась голова.

Дальше с ней и вокруг нее стали происходить необычные и трудно объяснимые для всякого здравого смысла вещи.

Жанна и Варя принялись в паре танцевать в центре зала под неожиданно зазвучавшую негромкую пьяную восточную музыку, принимая развратные позы и своими движениями имитируя половой акт между собой. Третья ассистентка, Инна, подошла к Людочке и начала ее ласкать, одновременно массируя ей голову и мочки ушей.

Людочка мало что понимала в том, что с ней происходило, помня только угрозу Димы убить ее, если она пикнет, и обещание Вари сохранить ей жизнь, если она не будет сопротивляться. После всего сегодняшнего она утратила всякую волю к сопротивлению, и только страх смерти и желание выжить любой ценой – даже ценой невероятного физического унижения – царствовали в ее душе.

«Пусть как угодно насилуют, лишь бы отпустили, – стучала в голове у Людочки одна и та же мысль, как маятник, возвращаясь обратно вновь и вновь. – Лишь бы только отпустили, изнасиловали и отпустили, изнасиловали и отпустили, изнасиловали…»

Колебания в голове навязчивой мысли не давало сосредоточиться на происходящем вокруг. Людочка не заметила, как танцевавшие ассистентки Димы оказались у ее ног, помогая ласкать и возбуждать Инне ее тело. От их необычайно сильных и умелых прикосновений всё тело ее налилось желанием, а кровь густым и валким шумом запульсировала в голове, отдаваясь в ушах гулкими ударами сердца, которое стучало всё быстрее и быстрее. Перед глазами поплыло, сквозь розовую пелену Людочка смутно различала, как к ней подошел Дима, держа в руке кубок, украшенный разноцветными камнями, эмалью и золотом.

Он ловко снял с нее трусы с гигиенической прокладкой и, широко раздвинув ей ноги, сел на корточки и принялся массировать ее срамное место. Одна из ассистенток приложилась в глубоком, засасывающем поцелуе к ее клитору, одновременно помогая Диме ловкими и сильными пальцами. Из недр Людочки бурно хлынула целая река горячей и едкой влаги. Дима, будто заранее предвидя это, подставил кубок и принялся собирать в него кровавые истечения. Как долго это продолжалось, Людочка не могла сказать, но наконец природа взяла свое и поток влаги иссяк. Тогда Дима аккуратно вытер ее интимное место досуха прокладкой, которую до этого держал в левой руке, поднялся с колен и подошел к столу, где лежала голая Вика.

Встав в головах к ней лицом и держа кубок перед собой, Дима низко поклонился ей, а затем раскланялся на все четыре стороны. Гости одобрительно захлопали и радостно загоготали. «Боже, куда я попала? – в ужасе застучало в голове у Людочки. – Неужели это какая-то секта? Господи, господи, только бы не убили, я же еще такая молодая».

Пока Людочка лихорадочно соображала, что происходит, Дима, нисколько не смущаясь гостей, скинул штаны и принялся онанировать, стоя над головой Вики. Две ассистентки ему в этом активно помогали, каждая на свой лад. Наконец он добился своего и исторг семя в тот же самый кубок под одобрительные возгласы гостей. Вытерев остатки влаги с еще не успевшего опасть члена Людочкиной прокладкой, он передал ее и кубок Жанне. Та, выйдя на середину зала, подняла кубок двумя руками высоко над головой и громко произнесла:

– Тебе, великая мать богов, царица тьмы и ужаса, наслаждения и страха, посвящаем этот священный нектар. Прими его вместе со всем миром, наполни наши тела радостью и помоги угаснуть для жизни света и причаститься тайн твоей ночи.

После она подошла сначала к Вике и вложила ей в рот черный овальный камень, а затем – к темно-бордовой портьере на стене и резко отдернула ее. Взгляду Людочки открылась ниша с языческим алтарем, в его центре возвышались две бронзовые статуэтки: пара многоруких индуистских идолов. Жанна поставила кубок перед ними, а затем зажгла вокруг статуэток ароматические палочки, отчего весь зал наполнился сладко-рвотным ароматом, потом бросила в кубок щепотку ярко-зеленого порошка и влила жидкость из темно-зеленой бутыли, тихо и нечленораздельно шепча и повизгивая. Людочка совершенно не могла разобрать слов. Но в том, что это языческая молитва, она не сомневалась; как и в том, что стала невольной участницей святотатственного ритуала, которого любой нормальный человек должен стыдиться и избегать:

«Интересно, кого она вызывает? Неужели люди до сих пор верят в чертей и с ними общаются?»

Закончив кривляния над чашей, Жанна почтительно обтерла бронзовые статуэтки прокладкой, пропитанной Диминым семенем и Людочкиной кровью, бережно положила ее на полочку позади них, взяла с алтаря кубок и начала обходить с ним всех гостей, давая каждому отпить из него.

Когда все причастились содержимым, Жанна подошла к Людочке и насильно заставила ее попробовать изготовленный ею напиток, после чего сама допила остатки жидкости и вернула кубок на середину алтаря. Затем Жанна вновь наполнила кубок жидкостью из темно-зеленой фляги, стоявшей в одной из ниш алтаря, сыпанула туда пару щепоток всё того же зеленого порошка и опустила в кубок прокладку, скороговоркой бормоча себе под нос: «Абракадабра илоса лигкалозада олапирета иалперейи велпоре». В конце ритуала она трижды громко произнесла, почти прокричала: «Иадана-люда, иодана-люда, иодана-люда, хоазайе Шайтан», присела на корточки перед алтарем, помочилась, несколько раз поклонилась до земли, упираясь головой в лужицу мочи, с однотонным горловым пением.

Неожиданно жидкость в кубке вспыхнула ярко-голубым пламенем. Столб огня в добрых полметра заслонил идолов в нише. Когда жидкость прогорела, взору присутствующих предстала пустая ниша: идолы исчезли.

Раздался низкий, вибрирующий звук, заглушивший все звуки в зале: казалось, что он доносится со всех сторон одновременно. После сухо треснуло, будто порвали ткань, и под сводом зала повисло темно-сизое облако – словно тысячи невидимых курильщиков разом выдохнули из себя клубы табачного дыма.