Хризалида

Пятнадцать долларов – сумма дикая… Том раздраженно сглотнул, а сидящие сзади снова мерзко захохотали.

Том полез в карман и, случайно ткнув локтем и без того раздраженную соседку, вытащил потрепанный бумажник. Его подарила мать на окончание средней школы, и этот подарок стал последним от обоих родителей. Бумажник разваливался, и Дженни предлагала купить новый, но расстаться с нынешним у Тома не было сил.

Он сконфуженно улыбнулся соседке. Та в ответ оскалилась, обнажив черные, стертые в пеньки зубы. Из глаз у нее потекла кровь. Том заморгал. Нет, лицо у соседки нормальное, хоть и раздраженное, а вот он, похоже, устал сильнее, чем думал.

– Сэр! – резко позвал проводник. Сидящие сзади продолжали мерзко хохотать.

«Долго я смотрю ей в рот?» – подумал Том.

– Пятнадцать. Долларов. Пятьдесят. Центов, – повторил проводник, словно обращаясь к ребенку.

Том протянул ему двадцатку, единственные деньги, которые у него были при себе. Вот и ухнул его ланч. С финансами у них было очень туго. После дорогой стрижки денег на картах почти не осталось, последний чек из Швейцарского банка еще не прислали. Проводник глянул на ветхую купюру, до конца закомпостировал листочек и вручил Тому вместе с четырьмя долларовыми банкнотами. Кошелек для мелочи проводник носил на поясе и, доставая из него четвертные, устроил целое шоу. Закатив глаза, он двинулся прочь, а колено сидящего сзади еще сильнее толкнуло Тома в спину.

Том обернулся и сердито глянул на здоровенного говнюка.

– В чем дело? – осведомился говнюк, ответил Тому таким же злым взглядом и вскинул ухоженные брови. – Что? – повторил он, не дождавшись ответа, потом со зловещей ухмылкой потянулся вперед. Том мгновенно отвернулся от него. Сзади снова захохотали, колено в очередной раз пихнуло Тома в спину. Перехватив взгляд старика, сидевшего через проход от него, Том скорчил выразительную гримасу – видели, мол, каков? Старик отвел глаза, будто стыдясь за Тома.

Глубокий вдох, закрыть глаза – Том попытался игнорировать безостановочный насмешливый шепот и нарастающую боль в спине.

Перед мысленным взором снова возникла яма, которую Том видел, когда только согласился на глупую работу, навстречу которой сейчас несся. Он пробовал выползти из ямы, но почва давила все сильнее, затягивала все глубже, букашкины лапки бессильно дергались, а потом застыли.

* * *

Дженни стояла наверху подвальной лестницы, удивляясь тому, как тускло светит потолочная лампа. До сих пор вниз она спускалась лишь раз – на второй день после их с Томом переезда. Количество хлама ошеломляло даже зрительно, не говоря о пауках и многоножках, разбегавшихся от света. Дженни совершенно не возражала против того, чтобы Том убрал с дороги хотя бы часть рухляди.

Но вот прошло немного времени, они начали обживаться, и Дженни захотелось заглянуть в подвал и узнать, какие сокровища там скрыты.

Когда речь заходила о подвале, Том вел себя странно. Дженни решила, что он боится туда спускаться, и упрекнуть его в этом не могла: из-за плохого освещения и темной горы рухляди подвал навевал жуть. Дженни решила, что сегодня начнет расчищать завалы. Может, тогда Том наберется храбрости и возьмется за дело?

«Ну, вперед!» – подумала Дженни и начала спускаться. Пятая ступенька сломалась неожиданно, с громким треском, и ее нога в домашней тапочке провалилась в зазубренную брешь. Дженни грохнулась на ступеньку, чувствуя, как острые обломки впиваются в бедро. В попытке сохранить вертикальное положение Дженни хваталась за все подряд и ладонью шлепала по голой бетонной стене слева. Кровь из рваной раны потекла на ступеньку, потом ниже, потом еще ниже.

– О-о-о! Мать твою! – заорала Дженни и попробовала вытащить ногу из бреши, не повредив еще сильнее. Подвал снизу наблюдал, как кровь стекает по ступенькам и наконец падает на грязный серый пол, как в ней отражаются извивающаяся Дженни и мутноватый свет голой потолочной лампы, который едва проникал дальше угодившей в западню девушки.

* * *

Пит Кролл, босс Кевина, оказался потным бульдогом ростом не более пяти футов шести дюймов со стрижкой «ежиком», будто из воодушевляющего фильма о спорте. В мятом костюме с мятым галстуком он сидел за огромным столом с отделкой «под дуб», который был завален документами, папками, сотнями оберток от конфет и фастфуда, раздавленными мокрыми банками из-под диетической газировки и заставлен фотографиями в рамках, на которых красовался он сам и какая-то женщина. Том решил, что это его жена. Если Питер Кролл носил короткую стрижку, то его жена, напротив, высокую прическу.

Пит целую минуту молча разглядывал Тома, который ерзал на стуле. Кевин, точно на таком же гостевом стуле, сидел в дюймах от него, игриво стучал пальцами по коленям и из-за тишины явно не беспокоился. Тому хотелось сбежать, хотелось скинуть костюм, домчаться до ближайшего бара и выхлестать бутылку холодного пива.

– Итак, – начал Пит, потирая подбородок заскорузлыми руками с таким видом, точно размышлял над загадками вселенной, – Кевин уверяет, что вы вместе выросли.

– Да, верно, – отозвался Том, – но моей вины тут нет.