Движение регулировали дорожные полицейские. Регулировщик взмахнул жезлом, велев Курчо проезжать, и поток воздуха от пронесшейся мимо машины чуть не сбил его с ног.
– Если тебе не нравятся ее методы, зачем ты убедил ее вернуться на службу? – спросил Сантини.
– Ровере был к ней привязан. Я чувствовал, что это мой моральный долг.
– Он и сам под конец малость сбрендил, – мрачно сказал Сантини. Несмотря на взаимную неприязнь, он всегда уважал Ровере.
Курчо вздохнул:
– Ну да. – Какое-то время тишину нарушал только вой сирены на крыше. – Коломба – отличный работник, – наконец произнес Курчо. – После всего, что с ней случилось, она заслуживала второго шанса, – добавил он.
– А третий шанс будет?
Курчо не ответил. Снизив скорость, он припарковался перед площадью с безобразным фонтаном. По оцепленной оперативниками из отдела по борьбе с терроризмом площади сновали силовики в костюмах химзащиты, а вокруг стояли десятки патрульных автомобилей, бронефургоны, передвижная лаборатория команды биозащиты и машина «скорой помощи». Заметив в паре десятков метров сидящих на бордюре Коломбу и Данте, Сантини выругался.
– Она и психа втянула. Час от часу не легче…
– Иди внутрь. Я сейчас подойду, – сказал Курчо.
– Так точно.
Курчо подошел к Коломбе и Данте, и последний взял под козырек.
– О капитан! Мой капитан! – сказал он. С распухшей губой и слипшимися от крови волосами он напоминал героя зомби-версии «Общества мертвых поэтов»[13].
Курчо натянуто улыбнулся:
– Добрый вечер, господин Торре. Давно не виделись. Вам не помешало бы обратиться к врачу.
– Я боюсь иголок.
Коломба вскочила на ноги:
– Господин Курчо…
Курчо протянул ей руку:
– Коломба, на нас вот-вот выльют ушат дерьма, так что сейчас я ожидаю от вас максимальной отдачи. Как вы здесь оказались?