– Убийца моего отца умер в тюремной камере. Никто не поставил меня в известность, а выписка из судового журнала о его похоронах в море была отправлена господину Науманну на Лавесаллее, 6.
Кайзер сухо сглотнул и провел рукой по губам. Он был растерян, это Анна Катрина заметила точно. Этому она тоже научилась у отца: забрасывать человека фактами, давая понять, что отпираться бессмысленно.
– Это все глупые россказни, госпожа Клаазен. Такого подразделения никогда не существовало.
– Конечно. Вы обязаны отвечать именно так. Но знаете, что я вам скажу…
Он покачал головой.
– Я считаю, это большое свинство, – прорычала она.
– Ну хорошо, госпожа Клаазен, давайте представим, что вы правы, такое подразделение действительно существует и они оплатили похороны. И что? Для вас это что-нибудь меняет?
– Господин доктор Кайзер, я ни слова не сказала об оплате похорон, только о выписке, которую сюда отправили.
Он стоял перед ней как вкопанный, и ей захотелось его ударить, чтобы выбить из него его черствость. Но она этого не сделала, а только горячо продолжила спор:
– В Лере бесследно пропал доктор Вольфганг Штайнхаузен. Он – призрак. Его никогда не существовало. Все это очень напоминает подразделение Науманн. Вы всегда работали именно так. Пара кликов компьютерной мышки, и человек исчезает, чтобы появиться где-нибудь еще. Никто не умеет этого лучше ваших специалистов.
– И почему вы считаете, что спецподразделение министерства внутренних дел должно защищать убийцу вашего отца, словно ценнейшего свидетеля?
Он снова схватился за лоб.
– Его же посадили, он был в тюрьме. Пожизненно. Он бы никогда оттуда не вышел. И вы считаете, что мы похоронили его, чтобы снова призвать на службу в качестве доктора такого-то?
Она снова почувствовала жжение в позвоночнике. Кайзер сказал это с такой легкостью, словно мог читать ее мысли. Или он просто испугался, что она и так давно обо всем догадалась?
Она ничего не ответила, просто молча на него смотрела. Он наполовину повернулся к ней, приобнял ее, словно они были старыми друзьями, и увлек дальше в сторону парковки.
– Госпожа Клаазен, вы мне нравитесь. А теперь, только между нами: по моему опыту, когда кто-нибудь выдвигает теорию заговора, у этого человека серьезные проблемы и он не вполне адекватно воспринимает реальность. Все это должно остаться только между нами. Лучше всего никому об этом не рассказывайте. Иначе у вас могут возникнуть проблемы. Возникнут сомнения насчет вашей вменяемости.
Наконец она вновь обрела дар речи:
– Теория заговора? Вроде той, что американцы прослушивали разговоры нашего бундесканцлера?
– Это не теория заговора, а…
– А обыкновенная правда. Но она была теорией заговора, пока ее не доказали.