Сеня, поддавшись внезапному импульсу сочувственного наития, приблизился к рыдающей девушке и положил ладони на её маленькие плечи.
— Ну, чего ты? — мягко спросил он, слегка сжав подрагивающие плечи плачущей девушки. — Хорош рыдать, Липаева… Да ты сегодня наворотила дел, но, если тебя это утешит, твой этот Годунов вообще убил свидетеля, и я не знаю, как он дальше будет служить.
Она подняла на Сеню заплаканные глаза с влажными ресницами.
— Ты напишешь в рапорте о сегодняшнем? — спросила она.
Арцеулов пару секунд смотрел в ее золотисто-карие глаза, а затем хмыкнув, пробурчал:
— Если ты о том, собираюсь ли я настучать про вас… то нет. То, что вы оба напишите в своих рапортах ваше личное дело.
— А вы, товарищ капитан? Что вы будете писать?
— Ничего, — качнул головой Сеня.
Глаза сержанта Липаевой удивленно округлились.
— Ничего? — переспросила она удивленным шепотом. — Но мы же с Годуновым такое…
Сеня фыркнул и пожал плечами.
— Многие меня бы за это осудили, но… лишь те, кто не служит в полиции и других структурах. Полиция, как и все остальные структуры, во многом держится на взаимном доверии и взаимовыручки, Липаева. Начнем стучать друг на друга — и нам конец. Мы просто перестанем быть эффективными.
Арцеулов пожал плечами. Своих мыслей он не стеснялся и считал оправданными. Прозрачность в структурах должна быть, но в меру.
Годунова накажут, но без шума и лишних рапортов. В любом случае, карьеру в полиции парень уже вряд ли построит. В лучшем случае будет вечным сержантом, чтобы потом уйти на пенсию прапорщиком. А вот Липаева…
Сеня несколько мгновений смотрел на заплаканное лицо девушки, и понимал, что не сможет в должной мере возложить на неё вину за всё случившееся. Арцеулов мысленно отругал себя, но девчонку ему было жаль.
Она была искренняя с ним, когда выпалила все те словах: «Меня никто в серьёз не воспринимает! Считают, что я ни на что годная!».
Её мотивацию Сеня теперь, отчасти, понимал и принимал.
— Мне точно нельзя с вами? — жалостливо спросила Липаева.
Сеня угрюмо качнул головой.
— Присмотри за напарником. А мне пора.