Неоновые росчерки

22
18
20
22
24
26
28
30

Датчанин полностью ввел все содержимо шприца в пакет с физраствором, закрепленный на штативе капельницы.

— Счастливо Вацлав, — Датчанин спрятал шприц под куртку и помахал рукой бессильному Токмакову.

Вацлав видел, как Датский вышел из палаты и тихо прикрыл за собой дверь.

Токмаков силился закричать, но последствия удара по горлу, не давали ему произнести и звука.

А между тем, он уже начал ощущать, как его тело теряет остатки сил. Как медленно и неотвратимо наваливается сонная тяжесть и туманится разум.

От кончиков пальцев ног поднимается покалывание и крепнущее чувство онемения.

Медленно, но неотвратимо его тело теряло чувствительность.

Токмаков так и не успел закричать или позвать на помощь. Он вновь провалился в бездонное и бесконечное бессознательное состояние, из которого, через несколько часов непробудного сна провалится в кому. И пока медперсонал больницы будет ждать, когда он очнется, введенный в кровь в Андромедотоксин будет омертвлять ЦНС его организма и выдавливать из него остатки жизни.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Понедельник, 23 марта.

Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы заставить позвонить в дверь квартиры Неклюдовых.

Стас понимал, что у него нет никаких моральных прав заявляться сюда и устраивать допрос. Но, он должен был найти подтверждения или опровержение своей версии.

Сорок минут назад он отдал найденный в доме Токмаковых макбук Ящеру и его спецам, чтобы они «вскрыли» лэптоп и изучили сохраненные на нем данные.

Стас, всё-таки, нажал на дверной звонок. Прошло несколько минут, Стас увидел, как в глазке двери мелькнул свет. Затем зашуршали замки и дверь открылась. На пороге, перед Корниловым стояла мать Влада Неклюдова.

Заплаканная, с осунувшимся лицом и опустевшим взглядом, Полина Неклюдова как будто постарела сразу на десяток лет.

Стас мысленно отругал себя за то, что собирался мучить её вопросами о прошлом.

— Вы? — Полина, кажется, с трудом узнала Стаса. — Вы… Вы тот следователь… Вы нашли их?.. Тех, которые…

Женщина судорожно вздохнула и губы плаксиво скривились.

— Нет, — тяжелым голосом ответил Стас. — Но, я приближаюсь к этому моменту.

Мать Влада лишь рассеянно кивнула.