Смертельный хоровод

Черная «Лада-Тайга» снова появилась в районе Франкфурт-Остенд и следовала за ним сюда от вокзала. «Почитатель» не отступал, и его, очевидно, не волновало, что Харди знает о преследовании. Пока парень висит у него на хвосте и следит за каждым его шагом, Харди не сможет выяснить, к какой ячейке подходит ключ. На вокзале или в аэропорту? Пока что это не важно! Сначала нужно избавиться от слежки, а потом он пошевелит мозгами и начнет целенаправленно искать камеру хранения.

Харди зашел в фастфуд-забегаловку. Внутри запах кипящего масла был еще интенсивнее, чем снаружи, – воздух даже на ощупь казался жирным. Из колонок раздавалась китайская музыка. Закусочная была такой маленькой, что там помещались всего два высоких стола. За одним стоял мужчина в несвежем костюме с галстуком, пил пиво, листал раздел газеты с данными выигрышей на лошадиных скачках и время от времени поглядывал на свой смартфон.

Харди подошел к прилавку. Продавщица была стройной, высокой и белокурой – определенно не китаянка.

– Мы открываемся только в половине одиннадцатого, затем… – сказала она и умолкла, увидев Харди.

– Привет, Нора, – пробормотал он.

Она долго смотрела на него, не говоря ни слова. Затем поправила волосы, убрала прядь за ухо. Короткая прическа хорошо подходила к ее веснушкам и голубым глазам. Она сохранила тот теплый, но одновременно пронзительный взгляд, который был у нее уже в детстве. В глазах читалось «Я за себя постою, лучше не связывайтесь со мной». Если ты ничего не слышишь, читаешь только по губам и говоришь со странным акцентом, то тебе нельзя показывать свою слабость.

– Мы давно не виделись, – сказала Нора.

– Тридцать лет. – Он заметил, что она с трудом сдерживает слезы. Вероятно, как и Харди, Нора вспомнила их последнюю встречу во дворе дома, в котором они жили. Ему тогда было двадцать, ей восемнадцать.

Харди уставился на ее цепочку с маленьким серебряным крестиком.

– Ты по-прежнему религиозна?

Она не ответила, и в следующий момент на лице снова появилось жесткое выражение.

– Ты настоящий паршивец! – прошептала она. – Появляешься вот так…

Он кивнул.

– Я был женат на Лиззи, у нас было двое детей, потом я сидел – с учетом времени в СИЗО – двадцать лет в тюрьме.

– Думаешь, я не знаю? – Она едва заметно кивнула в сторону мужчины, который стоял за столом позади Харди.

– Мне плевать, пусть слушает. К тому же это не тайна.

Она подавила свой гнев.

– Как ты меня нашел?

– Я позвонил твоей матери. Она не захотела сообщить мне твой адрес, но сказала, что ты работаешь здесь. Как у нее дела? Она была какая-то растерянная.

– Неудивительно, после стольких лет. Но у нее все хорошо, – ответила Нора. – Я слышала, твоя семья погибла. Мне очень жаль.