– Нет, все
– Рэйчел, наверное, тебе говорила, что у нас была еще одна дочь…
– Зельда, – сказал Луис. – Да, она мне рассказывала о Зельде.
– Это было трудно, – проговорил Гольдман все тем же дрожащим голосом. – Трудно для всех нас. И, наверное, труднее всего было Рэйчел… Рэйчел была дома, когда Зельда умерла… но и нам с Дори было непросто. У Дори едва не случился нервный срыв…
– После смерти Зельды мы с Дори… наверное, мы слишком оберегали Рэйчел… мы хотели ее защитить… и компенсировать случившееся. Компенсировать ее проблемы co… спиной… которые растянулись на несколько лет. Компенсировать то, что нас не было рядом, когда это случилось.
Да, старик действительно плакал. Спрашивается – зачем? Теперь Луису было труднее его ненавидеть. Однако «трудно» не значит «невозможно». Он умышленно вызвал в памяти образ Гольдмана, лезущего в карман за всемогущей чековой книжкой… но вдруг увидел у него за спиной Зельду Гольдман, неупокоенный призрак в вонючей постели, с бледным лицом, искаженным от боли и злости, с пальцами, скрюченными наподобие когтей. Фамильный призрак Гольдманов. Оз, Великий и Узясный.
– Пожалуйста, – сказал Луис. – Пожалуйста, мистер Гольдман. Ирвин. Больше не надо. Давайте не будем усугублять.
– Теперь я понимаю, что ошибался в тебе, Луис. Ты хороший человек. Послушай, я знаю, о чем ты думаешь. Я не такой глупый. Глупый, да, но не
– Не надо, – тихо произнес Луис. – Я не могу… я больше не выдержу. – Теперь его голос тоже дрожал. – Хорошо?
– Хорошо. – Гольдман вздохнул. Луис подумал, что это был вздох облегчения. – Но позволь мне сказать еще раз: я извиняюсь. Можешь не принимать моих извинений. Но я позвонил тебе, Луис, чтобы извиниться. И я извиняюсь.
– Хорошо. – Луис закрыл глаза. У него разболелась голова. – Спасибо, Ирвин. Ваши извинения приняты.
– Спасибо
– Хорошо, – отозвался Луис, и ему в голову вдруг пришла одна мысль, совершенно безумная и в то же время предельно нормальная и тем привлекательная. Что было, то прошло… А ведь можно и вправду забыть о прошлом и оставить Гейджа лежать в могиле на бангорском кладбище. Вместо того чтобы пытаться открыть захлопнувшуюся дверь, можно запереть ее на замок и выбросить ключ. Да, так он и поступит. Именно так, как сказал жене: доделает здесь все дела и прилетит в Чикаго. Может быть, они останутся там на все лето, он, жена и дочь. Они будут ходить в зоопарк и планетарий, будут кататься на лодке по озеру. Он сводит Элли на Сирс-тауэр и покажет ей расстилающийся под ними Средний Запад, похожий на огромную плоскую игровую доску, мечтательный и роскошный. А потом, в середине августа, они вернутся сюда, в этот дом, который теперь кажется таким печальным и мрачным, и попробуют начать все сначала. Может быть, они сумеют. Сумеют перевернуть эту кошмарную страницу, забрызганную засыхающей кровью, и начать все с чистого листа.
Но не значит ли это, что он убьет своего сына? Убьет его еще раз?
Внутренний голос пытался спорить, но Луис не стал слушать. Заткнул его сразу.
– Ирвин, мне надо идти. Хочу убедиться, что Рэйчел собрала все, что нужно, а потом уложить ее спать.
– Хорошо. До свидания, Луис. И еще раз…