Ненависть

— Ну что ж … вот, рекомендую, — заговорщицким тоном произносит парень в кевларовой куртке. В руке появляется двуствольный обрез. — Укороченный вариант охотничьего ружья. Патрон заряжен крупной картечью, разлет в радиусе двух метров на расстоянии двадцати шагов. Целиться не надо, попадание гарантировано.

— Отлично. Почем?

Парень называет цену.

— Да, беру. Документы нужны?

— Паспортные данные.

Апполинарий протягивает карточку. Продавец вводит информацию в компьютер, запускается автоматическая проверка. Проходит несколько секунд, продавец с сожалением говорит:

— Увы, господин Колышев. У вас нет допуска к огнестрельному оружию. Даже гладкоствольному.

— Почему?

— Вы не прошли соответствующего обучения и даже не служили в армии, — отвечает продавец и так смотрит на Апполинария, словно перед ним неполноценный урод, у которого слюни изо рта капают, ширинка расстегнута, из нее торчит подол рубашки. Апполинарий краснеет.

— Так я вообще ничего не могу купить у вас? — расстроено спрашивает он.

— Только травматическое оружие пониженной мощности, — кривится продавец. — Могу предложить пневматику … кошек отпугивать … или вот, «Оса», — небрежно тычет он пальцем в стеклянный прилавок.

— Что за оса? — удивляется Апполинарий.

— Четырехствольный механизм для отстрела патронов в бумажных гильзах. Пули пластиковые, со стальным сердечником. Стрелять не ближе десяти шагов, иначе можно выбить глаз, проломить череп или отстрелить яйца, — объясняет продавец.

— Спасибо за предупреждение. Но вы предлагали вначале обрез, который бьет наповал и уж наверняка отстрелит яйца дальше, чем за десять шагов. И при этом никакого инструктажа. А тут какая-то оса с бумажными патронами и такие меры предосторожности. Почему?

— Права на ношение оружия лишены только люди с отклонениями в психике и преступники — чуть помедлив, отвечает продавец. — На бандита вы не похожи … Если у вас неуравновешенный характер, то один случайный выстрел — и вы психушке на полгода. Оно вам надо?

Апполинарий молча сует кредитную карточку в щель кассового аппарата. Так же молча забирает странный четырехствольный пистолет, сует в карман. Уже на улице грустно подумал: «Ну вот, меня принимают за умалишенного. Зашибись»! Ветер ласково подергал за козлиную бородку, припорошил очки снегом. Потная лысина на макушке неприятно зачесалась — шерстяная шапочка новая, колется.

Глава 2

Когда погода отвратительна и ты торопишься домой, в дороге обязательно что нибудь случится. Срабатывает тот странный и неведомый закон подлости, о котором известно всем, но никто не может его обойти. Даже экстрасенсы и магистры белой и черной магии. В любом законе можно найти лазейку. Люди, профессионально занимающиеся поиском лазеек в законодательстве, то есть адвокаты, знают это наверняка. Но и они подчиняются требованиям закона подлости.

Маршрутный автобус ломается. До дома с полкилометра, примерно полторы остановки. Не так, чтоб очень уж далеко, да и четвертак за проезд не жалко — почти приехал! — но тащиться все равно противно. Апполинарий был не из тех, кому «ветер в харю, а он шпарит», а из тех, кто сообщает водителю такси не только улицу и номер дома, но подъезд и номер квартиры. Как Семен Семеныч. Но делать нечего, надо идти по заметенному снегу тротуару до следующего перекрестка, потом повернуть, перейти на другую сторону улицы и через полсотни метров покажется родной подъезд. Апполинарий опасливо оглядывается, но пассажиры сломанной маршрутки совсем не обращают на него внимания. Злобно переговариваясь, усталые после работы люди бредут вдоль дороги. Стараются держаться кучкой, в темное время суток на улице небезопасно. Апполинарий идет последним. Поминутно оглядывается, но вокруг никого нет, только автомобили на большой скорости проносятся мимо. До перекрестка осталось совсем немного. Апполинарий успокаивается, идет среди пассажиров, не оглядываясь. Руки в карманах, пальцы правой сжимают рифленую рукоятку странного пистолета с четырьмя стволами. Глаза опущены к земле, нос уткнут в воротник. Задумавшись о невеселой жизни, Апполинарий незаметно сворачивает, приближается к кромке тротуара и вдруг оступается. Чтобы не упасть, он суматошно машет руками, смешно подпрыгивает и оказывается на проезжей части. Недалеко, до обочины всего шаг. Но сразу визжат тормоза, темное и большое тело проносится мимо. Раздается гулкий удар передних колес о бордюр, оглушительный хлопок оповещает весь район, что правая покрышка лопнула. Передок заметно проседает. Задняя боковая дверь открывается, из прокуренного салона вываливается круглолицый, упитанный детина. Выходит водитель, бросается к колесам. Раздается матерная ругань. Салон освещен, видно, что внутри еще двое. Круглолицый пацан явно накачан анаболиками по-самое никуда, даже физиономия вздута шишками. Руки держит, как императорский пингвин крылья — в раскорячку. Типа мышца прет дуром!

Пассажиры маршрутного автобуса, что до сих пор шли плотной кучкой, растворяются в морозном воздухе. Или возносятся. Хорошо слышны удаляющиеся хлопки не то крыльев, не то подошв. Апполинарий остается один. Могучая рука, словно стрела башенного крана, медленно приближается к лицу, жесткие пальцы сдавливают воротник курточки с такой силой, что в глазах начинают прыгать маленькие шаровые молнии. Дыхание останавливается, кровь уходит с лица, а душа ныряет в пятки. Ноги отрываются от грешной земли и Апполинарий плывет по воздуху до ближайшего столба. Затылок впечатывается в холодный чугун, столб гудит, словно большой церковный колокол на праздник. Голос медного быка ревет в ухо: