– Я верю, верю, – отозвалась Джо.
– Что происходит? – Отец устремился к койке, держа в руке банку колы.
– Она говорила, что верит, – сказал Найл. Он резко сел в кровати. – Но она врет. Вы все врете. – Он стукнул по койке кулаками. – Я знаю про Ала. И я знаю, что вы все думаете, но вы ошибаетесь. Вас там не было. Вы не
Он заходился в крике. Макдонах, взяв его за плечи, сказал: «Успокойся! Посмотри на меня, Найл», – и притянул его к себе, опустил его голову себе на плечо. Найл издавал завывающий звук, исходивший словно бы из самой глубины его нутра. Закрыв глаза, Макдонах обнимал сына.
– Думаю, вам лучше уйти, – произнес он, обращаясь к Джо.
Не говоря ни слова, Джо встала и вышла из палаты.
Шагая по больничной парковке и вдыхая свежий воздух, она ощущала легкое головокружение, словно ее тоже держали взаперти в темноте, а теперь выпустили в сияющий день. Джо не знала, что и думать. Было совершенно очевидно: сам Найл считает, что говорит правду. Но его рассказ напоминал кошмарные видения: чудище, восставшее из страшных сказок, а не факт реальной жизни.
Приязненное отношение мальчика к Алану Тренту было, в общем, вполне объяснимо. Джо и прежде сталкивалась с проявлениями стокгольмского синдрома – главным образом когда имела дело со случаями домашнего насилия. Несмотря на синяки, раздробленные зубы и подбитые глаза, жертвы решительно отказывались официально подать жалобу на своего супруга. Но этот случай выглядел иначе, и Джо не удавалось поверить, что у преступника было раздвоение личности. Важную роль тут играли осязаемые, материальные детали. Высокий мужчина, его странное облачение, зубы, кожа. Трент был совсем другим. Если же он действительно так оделся и загримировался, то где вещественные доказательства? В багажнике у него нашли клоунскую маску, только и всего.
Оставался ответ, к которому давно склонялись ее подозрения. Этот человек, этот
Некоторое время она сидела в машине, оценивая варианты дальнейших действий. Димитриу и Тан, вероятно, прислушаются к ней. Но им придется развивать эту линию расследования, а это неминуемо навлечет на нее гнев Стрэттона. Конечно, теперь-то и ему придется ее выслушать. Но почти невозможно будет снова подобраться к Найлу, чтобы получить от него хоть какие-то официальные показания. Ей нельзя раскрывать карты – во всяком случае, пока не удастся найти что-то более существенное. В конце концов, есть же эта авиабаза. Можно туда вернуться, снова посмотреть, как там и что. Там может обнаружиться что-то,
Но вначале Джо прошлась по недавним звонкам и набрала номер Лауры Фелпс. Стоило попытаться еще раз. Хотя бы еще один раз.
– Мой адвокат велел мне с вами не разговаривать, – был ответ. В голосе Фелпс кипела ярость.
– Простите?
– Меня временно отстранили от должностных обязанностей. До официального разбирательства.
– Из-за Алана Трента?
– Ну разумеется, из-за Алана Трента. – Голос у нее слегка дрогнул. – Говорят, мне следовало известить их о смене места жительства. Бог ты мой. Я же пыталась поступить как надо. Вашу мать, он же хотел покончить жизнь самоубийством. Если не верите, сами поглядите, что из этого вышло.
– Я понимаю, – отозвалась Джо.
– Мне пора.
– Прошу вас, – умоляюще произнесла Джо. – Я не думаю, что Трент виновен. Там был кто-то еще.
– А я вам говорила. С самого начала. Но вы, вся ваша братия, – вы просто не хотите слушать, верно? Вам нужно на кого-то все свалить. Я сегодня утром видела вас в новостях. Вы и ту старую историю хотите повесить на Алана, видимо?