Рамирес передал ей стакан с кофе в машине.
– Выглядишь отлично, Блэк, – пошутил он.
Сам он, как всегда, казался просто совершенством: темно-синие джинсы, голубая рубашка на пуговицах и темно-синий пиджак со светло-коричневым поясом и туфлями.
– Тебе стоило стать моделью, а не копом, – проворчала Эйвери.
Улыбка открыла его идеально ровные зубы.
– На самом деле, я как-то занимался этим.
Рамирес выехал из двора и направился на север.
– Ты вообще спала сегодня? – поинтересовался он.
– Не особо. А ты?
– Я спал, словно младенец, – с гордостью сказал он. – Я
– Есть новости?
– Оба парня были дома прошлой ночью. Коннелли решил проверить их лишь для того, чтобы удостовериться, что они не сбежали. Он также пообщался с деканом, получив нужную информацию и убедившись, что никто не испугается толпы полицейских, шатающихся по университетскому городку. Ни на одного из парней не было заведено никаких дел. Декан сказал, что ребята неплохие и из хороших семей. Сегодня увидим так ли это. По поводу фоторобота от Сары пока ничего нет. Днем получим информацию. Несколько дилеров уже позвонили мне и сообщили имена и телефонные номера покупателей. Я собираюсь все же собрать список и посмотреть что из этого выйдет. Ты видела утреннюю газету?
– Нет.
Он вытащил экземпляр и бросил ей на колени. Заголовок, выделенный большим жирным шрифтом, гласил: «Убийство в Гарварде». Ниже был еще один снимок парка Ледерман и более мелкое фото студенческого городка Гарварда. Статья состояла из того же материала, что и вчера, и содержала в себе небольшое изображение Эйвери и Говарда Рэндалла в зале суда. Также упоминалось имя Синди Дженкинс, но фото не было опубликовано.
– Как-то не густо, – сказала Эйвери.
– Она белая девушка из Гарварда, – ответил Рамирес, – конечно же это сенсационная новость. Мы должны держать этих белых детишек в безопасности.
Эйвери подняла бровь:
– Это попахивает расизмом.
Рамирес решительно кивнул:
– Да, я все же немного расист.