— Как? — резко спросила она.
Как это Грей с такой легкостью справился с задачей, над которой она ломала голову много лет? Может, он нашел свидетеля, видевшего, как Гловер исчезает во время поисков? Или был какой-то человек, по очертаниям похожий на Гловера, и в темноте…
— Ты сосредоточилась не на том профиле, — сказал Тейтум. — Тебе нужно было составлять профиль следователей.
— О чем ты? — У нее дрожали руки. Она быстро спрятала их под стол.
— Полиция отчаялась припутать к этому делу Мэнни Андерсона, — ответил Тейтум. — У него было алиби на время смерти Клары, и поэтому они убедили медэксперта изменить оценку времени смерти.
— И это обеспечило Гловеру алиби, — выдохнула Зои, оцепенев от потрясения.
— Верно.
Как она прозевала такую возможность? Зои рассматривала ситуацию под любым углом, искала любые трещины, прошла через…
— Ты не могла до этого додуматься, — мягко сказал Тейтум. — Только не в четырнадцать лет.
Он был прав. В четырнадцать ей даже в голову прийти не могло, что полиция способна подтасовать улики, только бы притянуть кого-то к делу. Такая мысль была абсолютно чуждой. Зои могла злиться на копов, могла считать их некомпетентными, но в четырнадцать она ни разу не задумалась, что они и в самом деле могут вот так испоганить собственное расследование. Прошло много лет, прежде чем она узнала, что бывает всякое.
Но, когда Зои задумывалась об убийствах в Мейнарде, ей всегда было четырнадцать. Она всегда хваталась за те же идеи, двигалась привычной колеей мыслей.
— Я должна была сообразить, — раздраженно произнесла она. — Ты не представляешь, сколько раз я прокручивала в голове все факты этих дел… Это же очевидно.
— Да, если б только ты смогла отстраниться от них, — сказал Тейтум. — Но ты не могла. Зои, это твое детство. Ты сама едва не стала жертвой убийцы. Он продолжает посылать тебе эти конверты, выносит тебе мозг, пугает тебя…
— Я не напугана.
— Правда? Когда он годами преследовал тебя? Что ты на самом деле чувствовала, когда получала от него эти конверты? Ты действительно думаешь, что не возвращалась на двадцать лет назад?
Она молчала.
— И что ты почувствовала, когда те же конверты всплыли во время нашего расследования? Кем ты была в тот момент? Зои — криминальным психологом? Или Зои — четырнадцатилетней школьницей?
— Я… — Она начала отвечать, потом замолчала. Мысленно вернулась в ту минуту. Вот она берет конверты у репортера. И… погружается в кошмар.
Тейтум смотрел на нее с грустью и теплотой, и Зои захотелось отвесить ему пощечину за его понимание и сочувствие. Лучше б он смеялся над ней, упрекал и говорил, как она облажалась…
Отвернувшись, она сдавленным голосом пробормотала: