Майнеры

– Денис сам ее решил, просто он не мог понять, что она означает, и спросил у меня совета, как у бывшего, по его мнению, учителя математики. Я, конечно же, сразу понял, о чем речь. Теперь, должно быть, на ваших счетах тысяч двести долларов. Хотя вчера курс снова прыгнул. Со дня на день вы станете долларовым миллионером.

Ларин ощутил холодок на спине.

«Хочет денег, ублюдок. Все понятно. Надоело сдавать картон и бутылки, решил оторваться со своими дружками».

Он посмотрел в сторону павильона – оттуда на них смотрели сразу пять пар настороженных глаз. Один держал в руках огромный ржавый разводной ключ, другой поигрывал стальной трубой. Ларин почему-то не сомневался, что все они кинутся на помощь старику по первому щелчку его пальцев.

– Почему вы не могли просто прийти в школу и вручить этот учебник мне там? Мы могли бы… поговорить…

– Во-первых, я никогда в этой школе не работал. Это Денис так думал, потому что я ему и сказал об этом. Меня банально бы не пропустили. Я, конечно, мог вас подкараулить, но, боюсь, за школой и за вами установлена слежка. А мне бы не хотелось попадать в объективы. Поэтому пришлось очень постараться, чтобы попасться на глаза в месте, где за нами точно не будут следить, – в этот момент мистер Браун кивнул своим помятым союзникам. Я передал вам учебник, чтобы вы поняли, кто все это придумал.

Старик торжествующе осклабился, но почти сразу выражение его лица стало предельно озабоченным.

– Но сейчас не это самое важное, ведь так? – сказал он.

Ларин кивнул.

– Ты начал что-то делать, и у тебя возникли проблемы. Ты втянул в это Дениса. И он исчез. Он не появляется дома и в гараже уже несколько дней. Дворник, тот таджик, сказал, что его увезли люди на микроавтобусе. Откуда я все это знаю? Когда неожиданно умерла Ирина Альбертовна, тетя Дениса, я старался быть поближе, заглядывал к нему чуть ли не каждый день. Его тетя была моим другом, моим… – он помолчал мгновение, – …близким другом. И вот он мне показывает эту бумажку с расчетами. Мои выкладки показали жизнеспособность системы, ее отличную адаптируемость, но создавал я ее не для этого. Не для личного обогащения.

– Не вы, а Сатоши, – буркнул Ларин. – Эту систему создал Сатоши Накомото, если уж на то пошло. Только не говорите, что вы это он. Потому что я – точно не он.

– Я и не говорю. Понятия не имею, кто этот китаец и чего он добивается, сперев мои выкладки.

Ларин внимательно посмотрел на старика. То ли он специально исказил национальность Сатоши, то ли хотел таким образом принизить значимость его разработок.

– Видите, к чему привела ваша деятельность? – продолжил старик, глядя на него прямо в упор. – Вы зашли слишком далеко. Возможно, смерть тети Дениса и его пропажа – все это на вашей совести. Кому вы перешли дорогу? Отвечайте, или мне придется… – он снова посмотрел на своих друзей.

Ларин медлил. Денис никогда не рассказывал, что был на короткой ноге со стариком, вполне возможно, у него есть и другие тайны, о которых Ларин не догадывался. Но что делать в этой ситуации, как справиться с ней в одиночку против заведомо хищной шайки головорезов Успенского – Ларин понятия не имел.

Кивнув самому себе, словно приняв важное решение, он взял старика под локоть.

– Ладно, – сказал он. – Мне Денис тоже небезразличен, как вы совершенно напрасно думаете, и я отдам все что угодно, чтобы его вытащить. Боюсь, времени практически не осталось. Кстати, увезли его органы опеки. И, кажется, я знаю куда.

Глава 59

Время шло так медленно, что он перестал различать его признаки: какие-то шумы в отдалении, топот ног, неявные, слишком далекие крики, будто из другой вселенной, рык собак и даже отрывистые удары, больше похожие на выстрелы, – все это слилось для него в допотопный монозвук, без начала, конца и с одной и той же громкостью. Два или три раза приходил надзиратель, склонялся над ним, Денис что-то ему шептал, но что именно – сам не помнил, кажется, он просил позвонить кому-то. Но кому? Разве у него остался хоть один человек на этой планете, кому он мог позвонить? Он не помнил таких.

Звонок другу. Кажется, это так называется. У него был один звонок другу, но только он забыл, кто этот друг. И был ли он вообще, или игра воспаленного разума подкинула ему спасительную соломинку надежды?