ДНК

Вот! Хотя бы один сотрудник смог по достоинству оценить проведенную Хюльдаром оперативку следственной группы. Самому ему казалось, что все получилось так себе, и поэтому он был немного разочарован. Ему хотелось, чтобы его оперативки были продуктивнее, чем у предшественников. Гораздо продуктивнее!

Хюльдар улыбнулся в ответ приветливой коллеге, в душе надеясь, что ее путь лежит не к пустой кофемашине. Он не мог вспомнить, какую работу ей поручил, но вдруг захотелось, чтобы не самую скучную. Да, и надо бы пополнить запасы кофейных зерен в отделении…

– Как продвигается?

Хюльдар остановился возле стола Рикхарда и тут же пожалел об этом, но было уже поздно притворяться куда-то спешащим. Он уже настолько устал проклинать себя за то, как все между ними повернулось, что сейчас даже не стал прогонять в уме тысячу раз передуманные мысли.

– Никак! Вообще ничего. Похоже, никто в Исландии не сможет это прочесть; у нас нет экспертов по криптографии. – Помимо прочего, Рикхард занимался письмом, которое они нашли в доме Элизы. – В связи с этим вопрос: может, нам стоит обратиться к криптографам за границей?

– А что, если это послание на исландском языке?

Как только они заговорили, нервная скованность отпустила Хюльдара. На него действовало успокаивающе то, насколько естественно держался Рикхард – то есть был по своему обычаю неестественно сух и сдержан. Естественная неестественность Рикхарда означала, что он был не в курсе происшедшего между его женой и Хюльдаром.

Уже давно пора перестать беспокоиться об этом – ведь прошло несколько месяцев с тех пор, как Хюльдар встретил Карлотту в баре, и вряд ли уже кто-либо когда-либо узнает об их совершенно случайной, дурацкой близости в барном туалете. Тем более сейчас, когда они с мужем разводятся. Вряд ли Карлотта станет сообщать об этом Рикхарду в качестве прощального слова.

– Я имею в виду, что, наверное, безнадежно пытаться прочитать зашифрованный текст на языке, который не понимаешь… Но это точно шифровка, да?

– Скорее всего. Но они могли бы нам хоть что-то посоветовать, объяснить, на какой системе она основана, или хотя бы направить нас в нужное русло… Я, по крайней мере, без малейшего понятия, как нам это расшифровать.

Рикхард оттолкнул от себя листочек с копией зашифрованного послания, будто тот был ему противен. Листок, свободно проехавшись по чистейшему, не заваленному хламом столу Рикхарда беспрепятственно спорхнул на пол. Хюльдар молча поднял его с пола и аккуратно положил на край стола.

– Отправь в систему заявление на помощь из-за границы; у Интерпола наверняка есть отдел или специалист, который может на это глянуть. – Он отхлебнул из чашки и поморщился. – А пока займись другим. Что нам уже известно о муже, этом Сигвалди?

– Да все то же, ничего нового. Он выглядит так же безупречно, как и его жена. Ни с кем никаких конфликтов, никаких врагов, никаких недоброжелателей. По крайней мере, в данный момент мы не нашли ничего, что могло бы доказать обратное.

– А на работе? Там что-нибудь есть? Например, профессиональные ошибки, сексуальные домогательства к пациентам? Что-то в таком роде…

Отступив от своей привычки сохранять бесстрастное выражение лица, Рикхард наморщил нос.

– Сексуальные домагательства к пациентам? Он же гинеколог.

– К твоему сведению, не все пациенты гинекологов заражены венерическими заболеваниями, – сердито буркнул Хюльдар.

– Вообще-то, я не это имел в виду; большинство его пациентов – беременные женщины. Он работает в родильном отделении.

– А, да, конечно…

Как могло прийти ему в голову, что образцово идеальный Рикхард мог связать пациентов Сигвалди с сифилисом или гонореей? Такие болезни были вне его идеи мирового устройства – люди с тефлоновым покрытием таким не заражаются.