ДНК

Когда ранее вечером заработала номерная станция, от приятелей было мало помощи – если не сказать, никакой. Халли, очнувшись от спячки с началом зачитки чисел, выглядел рассеянным и отрешенным. Если б Карл не знал его как облупленного, подумал бы, что ему стыдно. От него не последовало никакой реакции; он просто сидел и слушал, не соизволив даже встать с дивана или вставить словечко в обсуждение происходившего.

Зато Бёркур висел над душой и тараторил без остановки, так что Карлу едва удалось записать передаваемые цифры, в том числе новый идентификационный номер. После окончания трансляции никто из приятелей не разродился умным объяснением. Бёркуру происшествие, видимо, казалось смешным приключением, разбавляшим серые будни; для Халли это было что-то неловкое, во что лучше не ввязываться, а Карл воспринимал все, как что-то непонятное, странное и затрагивающее его лично. Что может быть более личным, чем чертов идентификационный номер человека?

– Там кто-то дома! В окне на верхнем этаже выключили свет! – В волнении Халли забыл, что кинул обидку; радостное расположение, похоже, возвращалось к нему, и, как ранее в кинотеатре, он становился все больше похож на себя. – Как думаете, это она?

Бёркур тоже разглядывал дом. Подавшись вперед, он просунул голову подальше в просвет между передними сиденьями, и тут под его подошву попало что-то, лежавшее на полу машины. Он наклонился и поднял какой-то предмет.

– Чё это у тебя тут такое? – Бёркур протягивал Карлу телефон. – Это твоей матери? Он лежал здесь на полу.

Телефон был в цветастой защитной накладке. Карл повертел его в руках. Он видел этот аппарат впервые. Телефон матери не был таким шикарным, и потом, он все еще на тумбочке в ее спальне.

– Лежал здесь на полу? Я без понятия, чей это. – Карл попытался включить телефон, но тот был разряжен. – Может, он выпал из кармана у какой-нибудь материной подруги?

Если телефон был под сиденьем, он мог вылететь оттуда, когда Карл газанул на улице Элизы. Если это так, то аппарат мог лежать в машине несколько месяцев.

– У твоей матери были сексапильные подруги?

Бёркур снова наклонился – и на этот раз поднял с пола женские трусики. Они не принадлежали матери Карла, в этом не было никаких сомнений. Это были ярко-красные ажурные G-стринги. Карл слегка покраснел, когда его пальцы коснулись материи; у него было такое чувство, будто он держал в руках паутину или вообще один только воздух.

Халли, прыснув, рассмеялся – поначалу весело, но быстро скис, а потом и вовсе резко оборвал смех, будто его внезапно выключили.

– Ты завел себе чику и скрываешь ее от нас? Не хочу плохо говорить о твоей матери, но вряд ли это ее стринги и вряд ли ее подруг. Я видел как-то нескольких; они эти трусы и на одну ногу не натянули бы.

– Нет у меня никакой чики. – Карл осторожно отложил в сторону стринги и телефон. – Без понятия, чье это и что делает здесь в машине.

– Наверное, они лежали тут с тех пор, как твоя мать на ней ездила. – Бёркур взял в руки телефон. – У меня дома есть зарядка для такого; хочешь, я заряжу его и узнаю, кто владелец?

Халли уставился на Карла, будто ожидая, что тот откажется из боязни раскрыть правду о своей подружке. Но когда Карл, поблагодарив, позволил Бёркуру положить телефон в карман, на лице Халли появилась слабая улыбка.

На верхнем этаже снова погасло окно, потом – еще одно. Медленно, один за другим, все они потемнели.

В это же время по радио началось чтение новостей:

«Полиция до сих пор не прокомментировала известие о кончине в прошедшую пятницу молодой женщины. По полученным из проверенных источников данным, ее смерть расследуется как убийство. Жертва была найдена в собственном доме, следов злоупотребления алкоголем или наркотиками на месте не обнаружено. В момент смерти женщина находилась дома вместе с тремя своими детьми, ее муж и отец детей в это время был за границей. Пресс-релиз Управления полиции по материалам расследования ожидается завтра».

Карл нервно сглотнул; ему больше не хотелось здесь торчать. Почувствовав, что задыхается, он приопустил стекло, чтобы впустить в салон свежий воздух. Раскалывающая череп головная боль навалилась так внезапно, будто его неожиданно треснули по макушке молотком. Карл завел машину и тронулся с места. Когда уже сворачивал с подъезда на улицу, до него долетел едва слышный крик. Он не был в этом уверен, да и по Халли и Бёркуру не было заметно, чтобы что-то привлекло их внимание, и Карл решил, что ему показалось.

Позже, уже дома, когда сон наконец одолел его, этот крик всю ночь эхом отдавался в его голове.