Возраст сомнений

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я думаю, вы ошиблись номером. Это не детский сад!

– Я говорю с комиссаром Монтальбано?

– Да!

– Я хотел узнать, как ваш малыш, ваш сынишка… Как, вы сказали, его зовут?

Черт! Латтес, будь он неладен! И эта его туфта про больного ребенка! Как же его звали? Надо ответить в общих чертах.

– Немного лучше, спасибо. Извините, не сразу вас узнал. Знаете, я так беспокоюсь, так переживаю…

– Прекрасно вас понимаю, синьор Монтальбано. Желаю скорейшего выздоровления, от всего сердца. Да поможет вам Бог… И держите меня в курсе.

– Непременно.

– Что касается сверки дел…

Монтальбано нажал на рычаг. У него не было ни малейшего желания говорить с Латтесом о делах.

Не успел он снять куртку, как телефон зазвонил снова. Конечно, это Латтес, должно быть, решил, что связь прервалась.

Монтальбано понял, что придется снова разыгрывать трагедию, чтобы хоть на время его оставили в покое.

Он поднял трубку и заговорил с надрывом:

– В то время как жизнь моего сына, моей кровиночки, висит на волоске, когда он страдает и мучается на больничной койке, вы говорите мне о делах?! Бессердечный вы человек!

В трубке воцарилась тишина. Возможно, он перебрал, с Латтесом надо поделикатней.

– Простите, если я повысил голос, но постарайтесь меня понять. Бедный малыш…

– Что за малыш? О ком речь? – прервал его знакомый женский голос.

Ливия!

Весь мир, казалось, обрушился ему на плечи.

Он немедленно повесил трубку. Он погиб, раздавлен.