Полупризнание

Сумико согласилась с мужем, и они стали жить вместе. Почти сразу после этого Фудзибаяси получил уведомление о переводе в суд префектуры В. Он не сообщил руководству о болезни отца. На это были причины. Могли возникнуть подозрения, что, возможно, еще до ухода со службы тот уже был нездоров, и его прежние судебные дела потребовали бы перепроверки. Если б такое случилось, это было бы крайне прискорбно для отца, отдавшего работе всю свою жизнь…

Фудзибаяси рассматривал вариант отказаться от нового назначения. Ему было неудобно полностью свалить на Сумико заботы по уходу за отцом. Но та шутливо ответила, что «это гораздо приятнее, чем общаться с женами твоих коллег, живущими в одном доме». Фудзибаяси убедил себя в том, что между домом и квартирой по месту службы всего три часа на синкансэне, и решился отправиться к месту нового назначения без семьи.

Однако трудности, с которыми столкнулась Сумико, оказались значительно серьезнее, чем она предполагала. Состояние отца ухудшалось. Весь день, от пробуждения до отхода ко сну, он требовал еду, опустошал рисоварку и холодильник; бродил по дому, иногда покрытый мусором и кухонными отходами. Приходилось неоднократно сдерживать его попытки пойти постричься. Подобно извергающемуся вулкану, он постоянно орал на Сумико, иногда отталкивал ее, поэтому ее руки и ноги были постоянно покрыты синяками.

Как раз в это время появилась государственная система страхования на случай долговременного ухода за пожилыми людьми. Сначала Фудзибаяси не решался использовать ее — беспокоился о своей репутации. «Судья выжил из ума…» Он не хотел, чтобы люди вокруг начали так говорить.

Но не прошло и месяца, как подобные мысли уже не приходили ему в голову. Сумико была на пределе и физически, и морально. Фудзибаяси подал заявление в управу. Отец, после разговора с представителем службы, был признан «нуждающимся в уходе». Составили план. Фудзибаяси собирался отправлять отца в центр по уходу за престарелыми на несколько дней в неделю, чтобы позволить Сумико немного отдохнуть, но в большинстве случаев отец отказывался ехать туда. И сейчас тоже ничего не изменилось. Освободить Сумико удавалось максимум раз в неделю…

Фудзибаяси встал с дивана, пошел на кухню и достал из холодильника сырую якисобу[54]. Нужно поесть и приниматься за работу. Ведь Сумико и сегодня вечером приходится тяжело…

В голове всплыл ясный образ Кадзи Соитиро, дающего показания. Фудзибаяси осознавал опасность, таившуюся в чрезмерном преследовании подсудимого, но он хотел содрать с Кадзи кожу, под которой тот прячется. Хотел раскрыть истинную сущность, которую скрывают его ясные глаза. И сдержать этот порыв, похоже, будет довольно непросто…

6

Прошло больше недели со дня первого слушания дела, и за это время отношения трех членов судебной коллегии по уголовным делам стали напряженными.

Они перестали вместе ходить обедать. За исключением совещаний, ни Цудзиути, ни Каваи почти не разговаривали с Фудзибаяси. Это не было враждой. Все трое были очень заняты работой, поэтому в любом случае у них не получилось бы от души мучить друг друга, подобно тем, у кого много свободного времени и кто занимается этим от нечего делать.

О Кадзи никто из них, включая секретаря, старался не упоминать. Только Цудзиути однажды слегка небрежным тоном сказал Фудзибаяси, чтобы тот делал так, как считает нужным. Но и сам Фудзибаяси не мог заниматься только делом Кадзи, поэтому он все реже задумывался над сложностями, возникшими в результате первого слушания в суде.

Ведь нельзя было отнестись недобросовестно ни к одному делу, которые были в его ведении. «Сейчас или никогда». Это в полной мере относится к суду. Когда Фудзибаяси получил назначение, это так называемое правило для судьи было единственным наставлением, которое дал ему отец. После окончания суда ты больше никогда не встретишься с подсудимым — именно поэтому все время, что ты проводишь в зале суда, трать только на него. Фудзибаяси хорошо усвоил эту доктрину. Принцип, использующийся во время проведения чайной церемонии, когда хозяину нужно от всего сердца продемонстрировать гостю все свое гостеприимство, применим и к судебному заседанию.

В последнюю неделю января Фудзибаяси решил взять выходной и отправился в Токио. Чтобы уладить конфликт вокруг границы земельных участков, нужно забрать из банковской ячейки документы о праве на землю. Во-первых, этот сосед, университетский профессор, тявкает, словно шпиц, и совсем замучил их; во-вторых, ему хотелось разобраться с этой проблемой перед вторым слушанием по делу Кадзи, которое должно состояться через неделю.

Филиал банка С. в Сэтагая…

Фудзибаяси заранее несколько раз связывался с ним. Ключ от банковской ячейки они еле-еле нашли, а вот зарегистрированную печать[55] найти так и не удалось. Из-за этого пришлось заполнять несколько документов и отправлять их по почте; правда, Фудзибаяси как действующий судья был освобожден от прохождения некоторых формальностей.

Придя в банк, он по правой лестнице поднялся на второй этаж и по внутреннему телефону, установленному перед дверью, ведущей к банковским сейфам, вызвал ответственного сотрудника. Поскольку Фудзибаяси сообщил о том, что придет сегодня, вместе с сотрудником явился заместитель директора филиала. Завершив формальности по изменению печати, Фудзибаяси заполнил необходимые пункты в специальном бланке и наконец был сопровожден к сейфу.

Номер 87. Сотрудник вытащил алюминиевый ящик и отнес его в отдельную тесную комнатку, оборудованную в углу помещения.

— Вот, пожалуйста…

Сотрудник вышел из комнатки, и Фудзибаяси, выдохнув, открыл крышку.

Сразу же бросился в глаза документ о праве на землю. А остальное содержимое… составляли пачки запечатанных писем, которыми ящик был набит битком.